Гренадер

Рейх пухнет, как паук, сосущий чужую кровь, а страны Антанты либо не могут, либо не хотят этому помешать. Притом что Россия, долженствующая по праву участвовать в политической жизни Европы, сделать сего не может. Не допущена-с!

Колчак встал, одёрнул мундир. Он так и не изменил адмиральской форме. Прошёлся, разминая плечи, по своему обширному, аскетически обставленному кабинету. Вот только шёлковые шпалеры в простенках. С видами моря и парусников. Ностальжи, мон ами?

В сентябре тридцать восьмого, считал Колчак, ситуация еще полностью не созрела. Чехословакия питала опасные иллюзии защищённости, уповая на связи с Англией. Польша слишком надеялась на Францию. И все вместе боялись России едва ли не больше, чем Германии. Тогда можно было лишь показать коготочки.

Для этого отправили гренадеров в Чехословакию, и те выполнили свой долг с честью. Однако все планы смешало предательство самих европейцев. Испугались, надавили на президента Бенеша, и тот сдал вначале Судеты, а потом и всю Чехословакию. Кровь русских солдат пролилась зря. Впрочем, нет, не зря. Многие после этого поняли, на что способны российские воины. И пришло наконец время обнажить клыки.

Только что он отпустил Деникина, Куропаткина и Злобина, начальника разведки Генштаба. Его представил Деникин, и генерал понравился премьеру своей вдумчивостью и дотошностью. Долго совещались: всё обсудили, взвесили, прикинули ожидаемые противостояния и возможные последствия и сошлись в едином мнении — пора. Теперь, прокрутив в голове всё с самого начала, Колчак и для себя решил окончательно, что лучшего случая не представится. А если так, то надо действовать.

Премьер взялся за серебряный колокольчик, раздался мелодичный перезвон. Комендант предлагал провести к секретарю электрический звонок, мол, так сейчас везде делают. Колчак отказался. Разве сравнится прелесть колокольца с дребезжанием электрического приспособления?

Дверь скрипнула, появился адъютант.

— Всё готово?

— Так точно, ваше высокопревосходительство. Машина ждёт.

На столе остался нетронутый чай в серебряном подстаканнике.

Скорый поезд «Орлан» покрывает расстояние от Москвы до Петрограда за неполные десять часов. Адмирал поспал, усилием воли отбросив мысли о делах. Наутро шестидесятипятилетний премьер-министр выглядел свежим и подтянутым.

«Мерседес-770», или «Гросс-Мерседес», как называли его немцы, быстро домчал Колчака от вокзала к Александровскому дворцу. Колчак знал — несмотря на раннее время, государь уже на ногах. Долго нежиться в постели, даже при своей любви к балам и приёмам, было не в привычках Михаила Второго.

Премьер нашёл императора в гараже за осмотром новенького «ситроена» модели «Traction Avant». Этот серийный экземпляр французы изготовили специально для русского царя с учётом целого ряда пожеланий. Практически под заказ. Насилу оторвав монарха от лакированного чуда, Колчак увлёк его в рабочий кабинет и настоял на том, чтобы государь выслушал своего первого министра безотлагательно.

— Ваше императорское величество, международное положение требует вашего немедленного участия, — напористо начал премьер. — Расклад сил на сегодняшний день таков, что мы имеем выгодную возможность восстановить свою территориальную целостность и прекратить грабёж: русских земель всеми этими «Бритиш Петролеум», «Минье Франсез» и прочими «Фильдер».

— Александр Васильевич, не горячитесь, дорогой мой, — рассеянно ответствовал царь. — Сколько мне помнится, и территориальные претензии, и концессии иностранных компаний закреплены юридически в соответствующих документах.

— Совершенно верно, ваше величество. — Премьер чуть наклонил голову, будто собирался боднуть своего царя. — Однако в договорах есть существенный момент, все они составлены и подписаны с точки зрения союзнического пакта со странами Антанты. События в Чехословакии показали, что мнение России в современной политике Западом не учитывается. Нас не принимают в расчёт при заключении договоров по европейской безопасности, не допускают на конференции и саммиты. Англия и Франция делают вид, что российской политической воли просто не существует. Можно ли назвать подобные отношения союзническими?

Монарх задумчиво пожевал губами. То, что страна не принимает активного участия в европейской политике, устраивало его. Он сам активно устранялся от политической жизни страны.

Колчак нажал: