Гренадер

Станкевич рулил по Клепаровской, но не к Дому инвалидов, а в обратную сторону. Выехал на Яблоновскую, проехал с задней стороны Большого городского театра и дальше, к Старому рынку, в путаницу старинных узких улиц, вывернул на Краковскую площадь.

У Саблина создалось впечатление, что маршрут выбран неспроста. Вчера он любовался колоннадами, величественными скульптурами, барельефами, Громада театра, университет, изумительное зодчество храмов, а сегодня «опель» петлял в узких улочках, где справа и слева проплывали двухэтажные домишки без резных рам на окнах, пилястров и лепнины.

А подпоручик колесил дальше. Новый рынок, рыночная площадь и опять лабиринт улиц с брусчатой мостовой, где недолго и заплутать, если не знаешь, куда идти. Фасад города и его задник: рабочая часть, где люди ходят на службу, на биржу, на рынок и в магазины. Встречаются, обсуждают новости, пьют и едят — одним словом, живут.

Опытный глаз гренадера подмечал группы мужчин по три-четыре человека, одетых кто во что, с винтовками и повязками на рукавах. Местная милиция. Дежурят на углах улиц, трамвайных остановках. Но не только. Вон стоит «Сокол» и рядом автоматчики. И вообще, обилие мужчин в военной форме бросается в глаза, а женщин на улицах совсем немного.

Вот здание, над входом реет флаг со странным гербом, объединившим галицкую галку с жёлтым трезубцем. Тут тоже бронеавтомобиль, прохаживаются российские стрелки. Офицер курит возле броневика, разговаривая с командиром экипажа.

— Не удивляйтесь, — пояснил Станкевич, заметив взгляд поручика. — Это штаб-квартира партии Новая Украинская Галиция. Дружественная нам сила. Есть ещё Русская Галиция, их представительство вы тоже увидите.

— Удивляет не наличие партии, — откликнулся Саблин, — а присутствие русских «Соколов» и автоматчиков около резиденции. Есть от кого охранять?

— Выходит, что есть, — усмехнулся особист.

— Вчера мне так не показалось.

— Вчера вам многое виделось несколько не так, как есть на самом деле. Вы посетили Львов с парадного входа. Надеюсь, теперь заметили, что он не везде таков?

— И куда мы едем?

— В Цитадель.

«Опель» продолжал колесить по узким улочкам, названий которых Саблин уже не запоминал, кроме двух последних — Богуславской и Ходоровского, по ним они, наконец, добрались до Цитадели. Здесь в охранении помимо «Соколов» стояла пара «Витязей». На въезде несколько раз проверили документы.

Это был уже не замок, а настоящая крепость. Система бастионов, состоящая из четырёх широких башен, образующих почти правильный квадрат. Внутри этого квадрата располагался главный корпус. Сооружение поражало своей монументальностью и надёжностью. Вековые стены, даже на вид очень толстые, окна-бойницы. Саблину казалось, что он попал в Средневековье, во времена мрачные, заполненные войнами и кровопролитием.

На обширном плацу перед главным корпусом машина остановились. Провожатый велел Саблину следовать за ним. Они прошли в левое крыло и скоро оказались перед современной дверью, обитой дерматином и без всякой таблички.

Контрразведчик постучал, и после невнятного ответа они вошли.

Кабинет оказался довольно просторным, но загромождённым до невозможности. Почти всё его пространство занимал огромный стол, заваленный документами: планами, листами машинописного текста, графиками. Яркие воззвания, выполненные на крупных листах плотной бумаги, лежали отдельной кучей.

Рядом с большим столом притаилась маленькая конторка со стаканом чая в подстаканнике и пепельницей. В пепельнице дымилась сигара. Вдоль стен были навешаны стеллажи, заставленные приборами неясного назначения, разобранными и целыми механизмами, инструментами. Бросался в глаза рабочий верстак, в тисках зажата какая-то железяка. Даже по углам лежал всякий хлам. Так, во всяком случае, показалось Саблину.

Навстречу вышел невысокий человек плотного сложения, с высоким лбом мыслителя, крупным носом и маленькими глазками в лучиках морщинок. Поглядывал он исподлобья, отчего нос его напоминал клюв, а сам человек — старую, мудрую, нахохлившуюся птицу. Почему-то именно такая ассоциация возникла у Саблина, хотя хозяину кабинета вряд ли было больше пятидесяти.

Офицеры вытянулись. Саблин собрался было доложить по всей форме, но человек не дал ему такой возможности.

— Рад вашему прибытию, господин Саблин, — просто сказал он. — У нас не принято щёлкать каблуками. Если вы заметили, я и вовсе в цивильном… — Человек действительно был одет в простую вельветовую тужурку и тёмные брюки, вокруг шеи повязан чёрный шёлковый платок. — Мы предпочитаем по имени-отчеству, но для знакомства — подполковник Иоффе, Пётр Соломонович, начальник особого отдела дивизии, или отдела контрразведки. Так принято величать наше ведомство с недавних пор.

Говорил особист спокойно и размеренно, будто на лекции в студенческой аудитории, и больше походил, честно говоря, на профессора, чем на специалиста по тайным операциям.

— С подпоручиком Станкевичем Андреем Викторовичем вы, я думаю, уже познакомились. Может, чаю? Или сигару?

— Благодарю, нет, — коротко кивнул Саблин.