Грёнланд (СИ)

   - Мне доложили, что прибыл человек из Константинополя, назвавшийся купцом, но более похожий на воина. Кто же ты?

   - Просто историк, - честно признался я. - Изучаю битвы и сражения, как былых времен, так и нынешние.

   - Только изучаешь? - с сомнением уточнил Арнальдр, указав пальцем на мои шрамы.

   - Историк должен понимать то, что учит. Поэтому я плавал на кораблях, рубил лозу мечом и ходил в строю со щитом в руке. Боевыми шрамами похвастать не могу.

   Епископ посмотрел мне в глаза, но поняв, что в таком вопросе врать незачем, спросил главное:

   - Тебя послал эллинский кейсар?

   Ну вот мы и подошли к сути, и дальше я отвечал на древнескандинавском:

   - Нет, меня послали потомки норвежцев и данов, почитающие землю своих предков и желающие процветания Грёнлада.

   Я кратко, но в ярких красках описал перспективы колонизации сначала Маркланда, в котором племена скреллингов немногочисленны, а после и Винланда. Там такая благодать, что скот никогда не падает от недокорма. Единственным препятствием для переселения служил недостаток провизии в Гренландии. Ведь для освоения нового континента остров становился перевалочной базой, а еды здесь едва хватало даже для местных. Если же многие мужчины уедут за океан, то оставшиеся гренландцы начнут голодать. Впрочем, и без того существование гренландских поселений находится под угрозой. Несколько холодных длинных зим подряд, или участившиеся летние засухи могут погубить почти все фермы.

   Казалось бы, откуда в прибрежной зоне взяться дефициту воды. Но нюанс в том, что в отличие от Исландии, согреваемой теплым Гольфстримом, юго-западный гренландский берег омывается холодным течением, над которым тучи непременно выпадают дождем. Поэтому самому острову осадков достается немного. На берегу холодного океана, несущего соленый туман, трава растет плохо. Рядом с ледниками, угнетающих своим холодом рост травы, еще хуже. А самые плодородные участки находятся в глубине фьордов, вдали и от морского брега, и от ледников. То есть, и дождевой, и талой воды там мало.

   И вот, - продолжал я, - столкнувшись с дефицитом пресной воды для полива, обитатели ферм побегут в Гардар и Браттахлид, где прокормить всех просто не смогут. И тогда Грёнланду суждены будут беды и упадок. А климат уже потихоньку меняется, и если вспомнить рассказы ваших дедов, то вы это поймете.

   - Это верно, - признал Сокки. - Уже во времена моей молодости сена собирали все меньше, и работникам все чаще приходилось жевать тюленину. И так из года в год. Нас выручил епископ, подсказавший скидывать навоз в водяные рвы. А мой отец Торир Торкельсон рассказывал, как однажды пришлось тяжко, когда два лета подряд трава не росла.

   Клиенты, видимо, уже были почти готовы, и мне осталось лишь красочно поведать о предстоящем похолодании и нашествии инуитов.

   - Однако, обнадежил я, - выход имеется. В здешних озерах и фьордах полно вкусной жирной рыбы, которой хватит для пропитания всей колонии. Гренландцы отчего-то ее не ловят, но рыболовство может поправить их дела, и они пойдут на лад.

   Закончив речь, я протянул мешочек с рыболовными принадлежностями - крючками, блеснами, грузилами и мотками лески из конского волоса, которые собирался преподнести в дар острову.

   Арнальдр не удержался, и, открыв мешок, тут же попробовал привязать леску к крючку. Несмотря на всю ученость епископа, пальцы у него были ловкие и умелые, и быстро справились с задачей.

   Но Сокки к подарку даже не притронулся. Недовольно глядя на меня, старик непререкаемым тоном заявил:

   - Здесь, в дальних землях, рыба совсем другая. Ее нельзя есть.

   Ну врет ведь! Неожиданно заготовленные фразы вылетели у меня из головы, и я вспылил:

   - Это полная чушь! Пока рыба свежая, ее можно спокойно кушать и заготавливать впрок.

   Я ожидал, что за подобную дерзость меня вытолкают взашей, и у меня даже на мгновение потемнело в глазах. Но епископ с хёвдингом лишь переглянулись, и старик нехотя развел руками:

   - Да, это выдумка. Но если мы позволим всем ловить рыбу, то любой самый нищий работник сможет уйти с фермы и зажить самостоятельно. Мало кто захочет жить по колено в навозе, питаясь отвратительной тюлениной! И кто тогда будет кормить моих коров? Наши хозяйства постигнут тяжкие невзгоды. Все слуги уйдут бродяжничать, а потом вообще собьются в шайки и начнут грабить поместья! Что тогда станет с моими внуками, что я оставлю им в наследство?

   Сокки Торирсон от волнения тяжело задышал, и лишь через минуту, немного успокоившись, продолжил:

   - Нет, нет, нет. Мои предки вовсе не были глупцами. Пока ловля рыбы запрещена, ни один работник не покинет коровник. Им просто некуда идти. Поэтому неприятности у нас бывают только от чужеземцев. А теперь прости, утлендамэн, мне надо разобраться с одной такой чужеземной проблемой, созданной злокозненными и вероломными остманами.

   Сокки торопливо ушел, и все мое красноречие обрушилось на одного епископа: