Грешная бездна

Лила перегнулась через него, чтобы взять халат, и заработала рык.

— Я изнурен, как никогда раньше… и только что кончил так, что мои глаза закатились от наслаждения… но ты уже заставляешь мою кровь кипеть в жилах снова.

Одежда оказалась женской, что еще сильнее ухудшило настроение Лилы. Кому на самом деле принадлежит этот халат? Присвоив его себе, она вылезла из ванны на скользкий пол.

— Передай, пожалуйста, спасибо демонице, которой принадлежит этот халат.

— Я наколдовал его специально для тебя.

Обернувшись вполоборота, она спросила:

— А еще какую-нибудь одежду ты случайно не наколдовал?

— Мы обсудим это утром. — Абиссиан стряхнул воду с волос и крыльев, от чего по всей комнате разлетелись брызги. — А сейчас мы будем спать. Вместе.

Лила бросила в его сторону полотенце, надеясь, что прежде, чем выйти из ванны, демон обмотает его вокруг бедер.

Смирившись с тем, что они будут спать вместе, Лила повернулась спиной к Абиссиану и устроилась под шикарным одеялом с другой стороны кровати.

Рядом с ней под его весом прогнулся матрас.

— Сколько женщин побывало в этой постели?

Почему ее вообще это заботит?

— Ни одной. Никто, кроме тебя, не был в моей спальне. Кстати, жена, мы спим без одежды.

Лила напряглась.

— Как я могу быть уверена, что ты не воспользуешься мной пока я сплю? Доверять тебе мое тело, пока я бодрствую — одно. Быть рядом с тобой голой и беззащитной — совсем другое.

Он выдохнул.

— Клянусь, что не стану «использовать» тебя, пока ты спишь.

Лила с раздражением села и сняла халат, швырнув его в изножье кровати.

Абиссиан притянул ее к своему обнаженному телу и обнял. Лилу окутал пьянящий аромат этого мужчины, а его член настойчиво прижался к ее спине и заду.

— И каждую ночь ты будешь спать в коконе моих крыльев.

Он приподнял Лилу и подсунул под ее бок крыло, а вторым накрыл сверху… из-за этого один из его смертоносных когтей оказался прямо перед ее лицом.

— Демон, ты серьезно?

Он втянул коготь.

— Лучше?

— Нам точно это нужно?

— Да.

Внутри крылья были теплыми и мягкими, как полотенце из сушилки. Кардинальное отличие от холодного камня, на котором она спала раньше.

В то время, как на улице набирал силу шторм, Лила рядом с Абиссианом ощущала себя защищенной, согретой и расслабленной.

Как жаль, что голова Лотана смотрит прямо на нее. Этот трофей должен быть бесценным сокровищем для демона, но обязательно ли этому трофею смотреть на кровать, в которой будет спать Лила?

Когда ее веки отяжелели, она вспомнила о вопросе, который ее всегда интересовал.

— Почему твой предок пришел сюда?

Предки Абиссиана станут предками моих детей.

Но затем она с болью осознала, что у нее не будет детей. Если только она не станет вдовой.

Лила ощущала грохот сердца Абиссиана, когда он пробормотал:

— Передающаяся в нашей семье сказка гласит, что он увидел на горизонте необыкновенное цветное пламя, ярко-синее пятно посреди черноты. Отец не мог отвести взгляд от этого пламени, мечтал о нем, был одержим им. А затем понял, что пламя — его маяк, своеобразный ориентир, который позволял увидеть все в правильном свете. Мой предок знал, что если он будет смотреть на этот свет, то все будет хорошо. Адское пламя привело его в Пандемонию.

Родословная Абиссиана была легендарной, его предки открыли новые миры. А ее родословная была… постыдной.

— Каллиопа, тебе было суждено прийти сюда. Прийти ко мне. — Он прижал ее ближе и выдохнул, будто бы с блаженством. — Ты сейчас именно там, где и должна быть.

Удовольствие в его тоне заставило Лилу подумать о том, что он, видимо, ждал десять тысяч лет, чтобы сказать эти слова.

* * * * *

Дыхание Каллиопы стало глубоким и ровным. Его пара спит в его объятиях.

Тем не менее Сиану казалось, будто заснул он сам.

Я женился на моей женщине. Она в моей постели, в безопасности. Защищена моими крыльями. Сиан заглушил стон от ощущения ее близости. Аппетитные изгибы тела Каллиопы поставили бы на колени более неопытного демона.

Нагнувшись, Сиан жадно вдохнул ее запах. Для него Каллиопа пахла идеально — ее запах моментально успокаивал его разум и пробуждал тело. Ни разу за время путешествий по тысячам сфер он не встречал ничего подобного.

Несмотря на то, что Сиан ощущал усталость, его член был твердым. Во имя всех богов, она… моя.

Сиан намеревался соблюдать дистанцию с Каллиопой, используя для этого свою извечную жгучую ненависть. Но после всех ощущений сегодняшней ночи… от чувственной лихорадки до катастрофического погрома в ванной… соблюдать дистанцию — последнее, что было у него на уме.

Он не имел ни малейшего представления о том, что принесет завтрашний день, или о том, каково это — быть мужем, но мог попытаться подготовиться к повседневным нуждам своей новообретенной невесты: еда, одежда, кров. Сиан ухмыльнулся. Заботиться и кормить мою фею. Наконец он удовлетворит свои инстинкты: защищать и заботиться!