Грешная одержимость

Но постепенно ее борьба ослабевает, когда мой язык погружается между ее зубами. В одно мгновение всепоглощающая ярость, побуждающая меня наказать Дани, причинить ей боль так же, как она причинила мне боль, исчезает, уступая место опьяняющему влечению. Мои губы становятся более требовательными, и Дани целует меня так же яростно.

Гнев превращается в похоть, когда она тяжело дышит, прижимая свою идеальную грудь к моей груди самым провокационным образом. Я прижимаюсь к ней бедрами, и меня охватывает вспышка гнева, когда перед моим мысленным взором возникает образ Михаила, прижимающегося к Дани.

Но Дани не целовала его так, как целует меня сейчас, и вдруг я отчаянно пытаюсь вернуть ее, напомнить ей, кому она принадлежит. Сдвинув хватку, чтобы взять ее за запястья одной рукой, я протягиваю другую руку и снова просовываю руку под ее платье.

Дани издает тихий стон, когда я сжимаю пальцы между ее бедрами и обнаруживаю, что на этот раз ее кружевная ткань пропитана возбуждением.

— Тебе нравится, когда я беру то, что принадлежит мне? — Дышу ей в губы.

Она стонет, нежно кивает и целует меня с новой силой.

Рык вырывается из моего горла, когда я обхватываю пальцами хрупкое кружево ее трусиков. И резким рывком я отрываю их от ее тела.

Вздох, который эхом раздается в моем рту, заставляет мои яйца напрягаться, и я не теряю времени, медленно доводя Дани до оргазма пальцами или ртом. На этот раз я хочу погрузить свой член так глубоко в нее, чтобы она выкрикивала мое имя.

Пытаясь расстегнуть ремень и брюки, я продолжаю жадно требовать ее губ, и Дани делает то же самое, позволяя мне держать ее руки над головой, как пленницу моей жадности. Я вытаскиваю свой твердый, как камень, член, затем обхватываю одной рукой бедра Дани и поднимаю ее с земли.

Она без колебаний обвивает меня ногами, идеально выравнивая наши тела.

Я вхожу в нее без предупреждения.

Сдерживая стон, Дани роняет голову на бетонную стену, а ее тело сильно содрогается. Она все еще невероятно напряжена, и струйка беспокойства проникает в мою грудь при мысли, что я могу причинить ей вред. Но жар моей ярости улетучивает мимолетное беспокойство. Я жестко трахаю Дани на крыльце ее семейного дома, сдерживая ее запястья рукой.

И она принимает мои наказывающие толчки, молча умоляя меня о большем.

Прижав свою грудь к моей, Дани покачивает бедрами, усиливая мое проникновение. И она прикусывает мою нижнюю губу, почти до крови от своей провокационной агрессии. Эта девушка создана для горячего, грязного, гневного секса. Она источает темную чувственность, чего я никогда раньше в ней не видел. И последние остатки моей первоначальной ревности исчезают в бушующей буре ее опьяняющего возбуждения.

— Блядь! — Она задыхается, и я чувствую ее оргазм, когда она сжимает мой член.

Мои толчки становятся почти болезненными, когда ее дырочка сжимается, пытаясь заманить меня глубоко в ее горячую, влажную сердцевину. Доведенный до безумия, я рычу, толкаясь в нее сильнее. Это совсем не похоже на медленный, интимный секс нашего первого раза вместе. В тот день в лесу я приложил всю силу воли, чтобы быть нежным с Дани, заботиться о ней и делая так, чтобы ее первый раз прошел хорошо, безопасно и значимо.

Теперь я трахаю ее с увлечением, наполненным страстью, пытаюсь заклеймить ее, чтобы Дани знала, что никто другой не может заставить ее чувствовать себя так. И, кажется, она так же хочет заполучить меня до последнего дюйма. Ее приглушенные вздохи невероятно эротичны, когда она пытается оставаться на месте, пока я с силой хватаю ее.

Я не знаю, сколько времени у нас осталось до возвращения ее ночной охраны. И сейчас мне, честно говоря, все равно. Я бы трахнул ее на всеобщее обозрение, потому что я никогда не чувствовал ничего столь греховного эйфорического, как тугая киска Дани, обвившая меня.

Никакой презерватив не разделяет нас, я чувствую, насколько она мокрая, и мои яйца сжимаются, когда ее соки скользят по моему члену, усиливая трение. Я вхожу и выхожу из нее снова и снова, каждый раз толкаясь до упора.

— Скажи мне, что ты моя, Дани, — прохрипел я. — Я хочу услышать, как ты произносишь мое имя.

— Я твоя, Ефрем. Только твоя, — выдыхает она, и звук ее голоса заставляет меня болезненно пульсировать.

А звук моего имени на ее губах губит меня. Прижимаясь к ее клитору, я врезаюсь глубоко в нее, требуя второго оргазма, как раз в тот момент, когда нахожу свое собственное освобождение.

— О боже, Ефрем! — Выдыхает она, дергаясь подо мной, когда мы вместе пульсируем.

Ее киска сжимает меня, втягивая мой член глубже в нее, пока я кончаю сильно и быстро. Сильное удовлетворение наполняет меня, когда я отмечаю ее своим семенем. Мы одновременно катаемся на волнах экстаза, вместе содрогаясь, когда я крепко держу ее в своих объятиях.

Горячий воздух омывает мое лицо, когда я перечитываю текст и встречаюсь взглядом с Дани, и ее темно-голубые глаза наполнены глубокими, звучными эмоциями. Мой гнев, кажется, исчез, вылившись из меня с моим освобождением. И, осторожно отпуская запястья Дани, я наклоняюсь, чтобы нежно поцеловать ее опухшие губы.