Грешная женщина

Его глаза внезапно смягчились. Уорд вытянулся на кровати рядом с ней, подпер голову рукой и посмотрел на Морган сверху вниз.

– Мне очень жаль. – В его суровом голосе слышалось искреннее сочувствие, напомнившее Морган о его теплом к ней отношении после смерти Барта. – И даже тогда, когда ты ожидала ребенка, старик все равно не изменил завещание? А попросить ты не догадалась?

– Я… я об этом как-то не подумала. Мне казалось, что он себя прекрасно чувствует, а выкидыш у меня случился очень рано.

– Ты болела? – спросил капитан, нахмурившись. – Ты очень сильно похудела с тех пор, как мы виделись в последний раз.

– Да, сэр. У меня… у меня было два выкидыша. – Опять вранье; выкидыш был только один, от Уэдерли, но не получившийся ребенок от Тернера мог сойти за второго. Кроме того, это наверняка добавит сочувствия, в чем Морган сейчас отчаянно нуждалась.

– И все-таки ему следовало бы подумать, что ты можешь родить ребенка…

– Кажется… кажется, не могу. Ребенка Барта я тоже потеряла.

Глаза Уорда расширились.

– Когда? Господи, уж не на корабле ли? – Морган кивнула, и он рявкнул: – Почему он мне не сообщил?

Морган недоверчиво рассмеялась.

– Это не такое дело, чтобы женщине хотелось о нем рассказывать. Да и случилось это уже после смерти Барта.

Такие теплые карие глаза… Капитан все еще смотрел на нее и Морган словно видела, как в его мозгу мелькают мысли.

– И что, Уэдерли не оставил тебе вообще ничего?

Несколько драгоценных безделушек, которые пришлось продать, чтобы купить себе траурное платье. Через два месяца стало совершенно ясно, что родственники Чарльза скорее вышвырнут ее на улицу, чем поделятся деньгами; впрочем, это и неудивительно, поскольку своим поведением она вызвала у них полное отвращение. Поэтому пришлось искать нового мужа, и на этот раз она сделала по-настоящему опасный выбор.

– Ничего.

– А как же ты добралась до Бостона? И зачем ты приехала в Бостон?

После чуть не целого дня практики ложь соскользнула с языка, как растаявшее масло.

– Я была в таком отчаянии, что украла деньги и сбежала.

Капитан склонил голову набок.

– И много?

Сколько будет не слишком много, чтобы посадить ее в тюрьму, но при этом слишком мало, чтобы жить с удобствами?

– Три сотни пенсильванских долларов. Уорд кивнул.

– Но почему Бостон? Если я ничего не путаю, у Уэдерли тут есть родственники, которые могут узнать о воровстве. В другом городе было бы не так опасно.

– Перед тем как уехать в Филадельфию, мы с Чарльзом останавливались тут на две недели, а других американских городов я не знаю. Безопасности ради я и купила этот парик.

– А-а. Понятно.

Морган с трудом удержалась от торжествующей улыбки. Кажется, она прошла мимо своего призвания. Ей нужно писать приключенческие рассказы или запутанные остросюжетные романы, как у Александра Дюма! Или, подумала Морган, слегка упав духом, истории об убийствах.

– Нужно было сразу рассказать мне правду, Морган.

– Вы же грозили, что вызовете патруль. Я….мне не хочется подливать масла в огонь. А теперь вы не собираетесь этого делать, правда? – После того, чем они сегодня ночью занимались, он не будет таким бессердечным и не пошлет за полицией. Или пошлет? Триста долларов – это большие деньги для морского капитана? Судя по его одежде, по богатому убранству дома, по слугам – не похоже. Но она уже ошиблась, оценивая состояние Чарльза. После уплаты всех его долгов оставшегося не хватило, чтобы между детьми-то разделить.

Уорд подумал.

– Нет, но пусть меня повесят, если я знаю, что с тобой делать.

Морган лукаво улыбнулась.

– Ты мог бы, – произнесла она, и щеки залило краской, – поучить меня еще немного тем вульгарностям.

Уорд с силой выдохнул. Отдельные части истории, рассказанной Морган, звучали правдиво, а вот остальные заслуживали доверия не больше, чем морские байки. Он не мог точно сказать, в каком месте ее история отклоняется от правды, но, посмотрев в эти зеленые, как море, глаза, решил, что это потерпит до утра. Потому что сейчас она лежала в его постели голая; такая красивая, необузданная морская нимфа, которую он тайно вожделел во время всего того путешествия два года назад. Ощутив новый прилив возбуждения, он подумал, что Морган именно такая, какой он ее себе в те три недели и представлял, – пылкая, страстная, раскованная. Обо всех ее неприятностях он подумает завтра.

Слегка улыбнувшись, капитан протянул руку и положил ее на увенчанную розовым бутоном грудь.

– Я не сделал и половины того, что собирался, – сказал он, дразняще поглаживая сосок ладонью. Морган застонала, и в ее глазах снова возникло желание, готовое, как морская волна, снести все на своем пути. Уорд наклонился и прильнул к ее губам, забыв обо всем, кроме необходимости удовлетворить жаркую, сладкую страсть, уже пылавшую между ними.

Уорд проснулся рано – его разбудила странная тишина. Метель кончилась. Он открыл глаза и уставился в полумрак. Занавеси на кровати задернуты – зачем? Он никогда не задергивает занавеси.

Глаза привыкли к сумраку. Взгляд упал на лежавшую рядом Морган. Чтобы уединиться! Воспоминания нахлынули жарко, разворошив угли ночной страсти.