Грешник

— Ну-ка, отставить! — Шутливо рявкнул я, чем привлек несколько косых взглядов от юных претендентов в Аколиты. — Где твоя уверенность? Одиннадцать лет назад ты уже был на похожей арене, а сейчас вдруг струхнул?

— Нет, просто неспокойно мне чего-то.

— Астал, ты пройдешь. — С убежденностью в голосе сказал я. И у меня действительно в этом не было ни малейшего сомнения. Боевого опыта моему спутнику было не занимать, это факт. — Так что лучше беспокойся о том, где будешь прятаться от влюбленных в твою шрамированную морду сокурсниц, или как они тут называются. Может даже отхватишь себе юную аристократочку…

— Да ну тебя, — внезапно стушевался здоровяк после моей сальной шутки и смешно зарделся, — скажешь тоже.

На этой ноте мы разошлись в разные стороны, и я остался наедине с насмешливыми взглядами окружающих претендентов. Каждый здесь был старше меня на несколько лет и выше на голову, а в редких случаях и на все две. Я не наблюдал ни одной девушки или парня, которым на первый взгляд можно было бы дать меньше пятнадцати-шестнадцати лет. И когда я остановился неподалеку от распорядителя первой арены, ко мне вдруг подошел один из таких великовозрастных балбесов.

— Привет! — Отчего-то радостно кивнул он мне и по-простецки протянул ладонь для рукопожатия. — Я смотрю, ты здесь самый молодой. Не волнуешься?

— Приветствую, — я чуть согнул поясницу в приветственном полупоклоне, пытаясь этим жестом избежать необходимости прикасаться к постороннему человеку, и незнакомец понятливо убрал руку. — Не особо, я уверен в своих силах.

— Завидую! — Без обиняков признался юноша. — А я мандражирую, как… даже не знаю как! Кстати, меня Йеро зовут. Йеро Эстуан. А тебя?

Хм… вот значит как… знатный отпрыск, обладатель фамилии. Если я правильно помню занятия по геральдике, у этой семьи на гербе изображен щит и весы, потому что этот род занимается охраной торговых путей, ведущих в султанат. Их род содержит около полутора десятков наемничьих кампаний, и за свою деятельность получает плату напрямую от императора, которую он выделял напрямую из собранных налогов. Довольно сильная семья, в плане боевой мощи, но какого-то особенного влияния или политической значимости не имеет. Интересно, чего мальчишке Эстуану от меня понадобилось? Пока ничего кроме простого любопытства от него не могу уловить…

— А я Данмар.

— Данмар… — подросток сделал многозначительный жест, приглашая договаривать.

— Сын кузнеца, — закончил я. — Простолюдин.

Я ждал, что мой собеседник брезгливо скривится, фыркнет или может даже сплюнет мне под ноги, выражая свое презрение. Но нет, он только удивленно округлил глаза.

— Надо же! А я-то думаю, почему у тебя на одежде нет герба! А ты, оказывается, не из аристократов… Извини, что обманулся. Просто твои жесты, речь и манеры… Да и держишься ты слишком спокойно. Простолюдины, даже из самых богатых семей, так не умеют. По крайней мере, я так полагал раньше.

— Ну вот как-то так, — развел я руками, словно извиняясь за свое происхождение. — У тебя я что-то тоже не вижу никаких знаков на облачении.

— А, это… — Йеро легкомысленно махнул ладонью. — Это уже мои заскоки. Просто я хочу, чтобы окружающие в первую очередь видели меня, а не достижения моего рода. Отец считает это блажью, и мы постоянно из-за этого ругаемся. Это если мягко сказать. На самом деле, он из-за этого часто впадает в настоящее бешенство.

— Вполне достойное стремление, — отдал я должное Эстуану. — Даже несколько неожиданное для высокородного.

— Что ты имеешь в виду? — Юный аристократ немного охладил тон, но в целом все еще старался оставаться дружелюбным.

— Ничего такого, на что следовало бы обижаться, — поспешил я сгладить острые углы своей реплики. — Просто я полагал, что знать воспитывает своих детей в бесконечном благоговении к собственному роду. И каждый из вашей братии должен быть просто одержим идеей о прославлении своей фамилии.

— Ты чертовски прав, Данмар! — Голос Йеро снова потеплел, и он открыто улыбнулся во весь рот, демонстрируя ровные белые зубы. — Именно так в наших семьях и происходит, да только у меня с самого детства подобный фанатизм вызывал отторжение. Из-за этого меня даже многие родственники считают белой вороной.

Паренек оказался на редкость общительным и открытым. И если сначала я воспринял его появление с извечным подозрением, то спустя несколько минут разговора, мне стало понятно, что юноша просто искал, с кем можно поговорить, дабы хоть немного унять нервное напряжение. Я его привлек просто как самый юный претендент на звание Аколита.

— Эй, Йеро, — между нами довольно нагло вклинилась рыжая девчонка примерно того же возраста, что и Эстуан. — Чего это ты со всякими недомерками тут якшаешься?

— Извини ее, — первым делом обратился ко мне аристократ, — она с самого детства такая недружелюбная.

— Ты что, игнорируешь меня?! — В момент рассвирепела огневолосая. — Я тебе этого не прощу, Эстуан!