Грешник

— Тебе нужно прочитать историю, — добавляет Син и, достав блокнот, из висящего у него на плече рюкзака, кладет его на мой стол.

С замиранием сердца я вижу на нем свое имя, написанное сверху черным маркером. Откуда у него это? Где, черт возьми, он это взял? Кровь стучит в ушах, а на лбу выступает пот. Я никогда не нервничаю, когда читаю свои истории. Они больше похожи на фантазии. Что касается класса, то это сексуальные сценарии. Мистер Гамильтон говорит, что чтение сексуальных сцен вслух подготовит нас к тому, чтобы мы могли спокойно слушать, как пары рассказывают о своем сексуальном опыте, когда мы будем принимать клиентов. Чего они хотят и чего им не хватает в их отношениях.

«Почему я сейчас волнуюсь? Это потому, что я влюблена в него с тех пор, как себя помню?»

Не знаю, почему меня волнует, что мне придется читать это перед ним и его друзьями. Уверена, что они уже прочитали.

— Эллингтон? — рявкает мой профессор, и я поднимаю на него взгляд. Он поправляет свой и без того ровный галстук и кивает на кафедру. — Твоя очередь. И сейчас мы отстаем от графика.

Оцепенев, я протягиваю руку, хватаю блокнот и поднимаюсь на дрожащие ноги. Очень медленно я пробираюсь к передней части зала. Поворачиваюсь лицом к аудитории, не отрывая глаз от блокнота. У меня течет из носа, и я вытираю его тыльной стороной ладони.

— Эм… — облизнув губы, я открываю блокнот и делаю глубокий вдох, зная, что мне от этого никуда не деться. Это мой худший кошмар, ставший явью.

Подол моего черного мини-платья задран на спину, заднца выставлена им напоказ. Мои чулки в сетку порваны, а стринги сдвинуты в сторону.

В меня вводят пальцы, даже не потрудившись проверить, мокрая ли я, и я ерзаю на кровати от дискомфорта, бормоча неразборчивые слова сквозь металлический кляп, который торчит у меня за зубами, не давая мне закрыть рот.

Пальцы входят и выходят из меня с такой силой, что мое тело двигается на кровати взад-вперед. Обмотанная вокруг моих запястий веревка тянет меня еще сильнее.

Я не могу ни двигаться, ни бороться. Вот какой они хотят меня — связанной и беспомощной. Вынужденной принимать все, что они решат мне дать.

Поводок, присоединенный к моему ошейнику, натягивается, поднимая мне голову, и я знаю, что сейчас произойдет. Мне в рот входит головка члена, выталкивая из уголков слюну.

Я не слышу из-за надетых на уши наушников. Я не могу говорить и не вижу из-за повязки на глазах. Я — секс-кукла. Игрушка, которую трахают.

Это то, на что я подписалась.

Пальцы вынимают из моей пизды и заменяют членом. Мои бедра сжимают чьи-то руки, в мои связанные ноги упираются колени, и меня толкают, удерживая на месте, в то время как другой член заполняет мой рот.

Они трахают меня снова и снова, пока тот, что имеет мою киску, не напрягается и не кончает в меня. Он выходит из моей пизды, я скулю вокруг члена, который трахает мой рот. Я не кончила. Но дело не во мне. Все только для них.

Мужчина тянет за ошейник, лишая меня дыхания, и проталкивается мне в горло. Я давлюсь, и он выскальзывает, кончая мне на лицо. Я пробую немного на язык и чувствую, как сперма стекает по моему подбородку, а затем он дает мне пощечину. Когда мужчина отпускает меня, моя голова снова падает на кровать, и я лежу в поту и сперме.