Грешник

— Только мы? Или Коул тоже? — только сказав это, она сразу же добавила. — Потому что я не возражаю. Я имею в виду, если он придет. Все нормально. Нам не обязательно быть только вдвоем. Я, в любом случаи, ценю твое приглашение. Потому что…

— София, — огрызнулась я. — Остановись.

— Ты собираешься выйти за него замуж? — спросила София.

— София, — немного жестче огрызнулась я. — Не накаляй обстановку. Какого черта? Это не диснеевский фильм. Разве ты ничего не усвоила на примере наших предков?

Она повернулась обратно к столешнице и принялась управляться со стоящим там миксером, ее плечи опустились. Сахарная пудра окружила ее облаком. Не глядя на меня, она произнесла:

— Папа звонил.

Ах. Это немного объясняло слезливо-платочную атмосферу в Доме Разрушения. Я попыталась подумать над тем, что обычный человек сказал бы в этой ситуации. Я спросила:

— Ты в порядке?

София начала плакать, собственно из-за чего я и старалась избегать быть человеком. Я пожалела, что не осталась у Коула.

— Да, — сказала София, пока слезы капали с ее носа. — Спасибо, что спросила. — Она высыпала большую ложку глазури из миксерной чаши на булочку с корицей и протянула мне тарелку.

— Ради бога, — сказала я, принимая ее. — Возьми одну из этих штук и пойдем.

— Пойдем куда?

— В мою комнату. Давай позвоним Коулу.

Так мы и сделали. В своей комнате я включила его на громкую связь и заставила петь нам его последнюю песню. Когда он понял, что София тоже слушала, то начал переделывать свои реальные тексты в веселые, и вскоре она смеялась и плакала одновременно. В конечном счете, я поставила свой телефон заряжаться, потому что батарея садилась от всего этого пения, а София пошла спать, счастливая и грустная, что все-таки было лучше, чем просто грустная.

Я выключила громкую связь и забралась в кровать. Потом легла на подушку и положила телефон себе на ухо.

— Мы одни. Можешь снова сквернословить.

— Я хочу, чтобы ты была здесь, — сказал Коул.

Я не сразу ответила. Потому что это был телефон, и он не мог видеть мое лицо, так что я могла быть настолько честной, насколько мне того хотелось. Я призналась:

— Я тоже.

— Изабел… — сказал Коул. Он остановился. Потом он произнес: — Не клади трубку.

— Я не кладу.

— Продолжай.

— Я все еще не положила трубку, — я услышала птичий щебет на его конце телефона. — Ты снаружи?

— Я в переулке. Жду Леона. Он освобождается в полночь и мы собираемся взять себе еду на палочке, а я собираюсь выиграть ему плюшевую обезьянку на пирсе. Вот чем я занимаюсь, когда ты оставляешь меня в одиночестве, Изабел.

Я сказала:

— Не разбей Леону сердце.

Коул рассмеялся. Его реальный смех был забавным звуком — не забавным вроде «ха-ха», но странно забавным. Он был скорее ударным, чем тональным.

— Скажи, что мы увидимся завтра.

— Мы увидимся завтра.

— Скажи, что увидишь меня на следующий день. И в день после него. И после.

Мое сердце судорожно заколотилось. Это произошло. Против моей воли, несмотря на голых девушек, запах волка и все те вещи, которые намекали на будущие страдания, я снова влюбилась в Коула.

Я сказала:

— Спокойной ночи, Коул.

— Спокойной ночи, Калпепер.

Я отключилась и закрыла глаза. Позже, позже я наверняка пожалею об этом. Но прямо сейчас я не боялась. Я продолжала слышать его глупые песни и настоящий смех. Я продолжала вспоминать ощущение его рук на мне. Я попыталась сказать себе, что каждый в Доме Разрушения и Страданий плакал, пока не проваливался в сон, но прямо тогда, в тот момент, я позволила себе представить, что я не как все остальные.

Глава 22

 КОУЛ •

Утром я проснулся и обнаружил, что этот мир не так уж плох, если не считать запах барбекю изо рта. Я сварил яйца и выпил пакет молока, а потом около часа стоял на крыше и пытался сложить вместе кусочки песни, в которой говорилось именно обо всем этом, и, в то же время, не говорилось обо всем этом. Бейби позвонила мне и сказала:

— Почему ты не отвечаешь на телефон?

Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она говорит о Виртуальном Мне, который, ясное дело, был не у меня. Я потянулся и закрыл глаза. Солнце было прямо над головой и светило только на меня. Я ответил:

— Потому что я использую его только для выхода в Интернет. Не лезь в это, Бейби. Почему мой Мустанг все еще не у меня?

— Ха-ха. Это я смеюсь, Коул. Я хочу ту девушку в шоу.

Сразу стало пасмурно.

— Надеюсь, под «той девушкой» ты подразумеваешь мою машину.

— Сеть возлюбила идею того, что ты встречаешься с кем-то. Они хотят знать, кто она, Коул. Она очень милая девушка. Подумай о том, что это принесет для телеаудитории.

Мне не нужно было думать. Я совершенно точно знал действия мира, потому что они сделали это со всеми остальными девушками, с которыми когда-либо видели меня. Идею встречаться с кем-то публично переваривала та же часть моего мозга, что и возможность поговорить с моими родителями или старыми друзьями из дома. И она обращалась прямиком к той части, которая всегда подбивала меня прикончить себя, или прыгнуть с моста, или напиться каких-то таблеток.