Грешник

— Прости, Чед, но, думаю, я собираюсь уйти с Коулом. Я вернусь, если ты попросишь, но мне нужно много подумать над тем эмоциональным манипулированием, что ты использовал в разговоре сегодня. Ты знаешь, что это не то, как я люблю работать. Дай мне секунду, Коул. Мне нужно забрать свои сандалии.

Он выбрал меня. Я не просил, а он все равно выбрал меня.

Это чувство было чуть хуже, чем дерьмовое. На самом деле, разница между двумя эмоциями была такой, что стало трудно двигаться. Внезапный переход из дерьма в радость.

— Ты ублюдок, — сказал Чед. Было неясно, он имел в виду меня или Джереми. Он уточнил: — Ты парень баз таланта из группы-подражателя.

Я отсалютовал ему двумя пальцами.

Джереми присоединился ко мне со своим чехлом для баса. Мы провели длительный процесс рукопожатий, который помог мне облегчить мою огромную болезненную радость. Я небрежно задел ногой шланг в саду и скрюченный разбрызгиватель. Искусственный дождь полился в гараж. Теперь зашумели гитарист с барабанщиком.

Чед знал много ругательств.

Мы с Джереми повернулись и направились к Сатурну, где ждала Лейла. Ти заснял все. Я представил себе великолепный кадр на фоне насквозь промокших музыкантов, как взрыв машины в боевике.

— Ты был почти справедливым, — сказал Джереми. И с уверенностью добавил, — Они мне перезвонят.

Барабанная палочка пролетела мимо моей головы. Она ударилась о бетон, приземлившись.

Джереми наклонился поднять ее.

— Но ты — точно нет.

Глава 23

 КОУЛ •

После того, как мы закончили с эпизодом и до того, как Изабел освободилась с работы, мы с Джереми тусили в его старом потрепанном грузовике, припаркованном посреди огромного пляжа. Только мы двое. Я отправил Лейлу обратно вместе с Сатурном, потому что не хотел видеть никого из них когда-либо снова.

Было слышно шум дороги, чей-то бумбокс, прибой и звуки удара рук о мяч в волейболе. Я лежал в кузове грузовика на сухом, скомканном брезенте, а Джереми сидел на колесе, наблюдая за мной и океаном. Солнце над головой прожигало новые трещины на полосах трассы. Я все еще был взвинчен после выступления, так что пиво бы не помешало. Джереми предложил мне холодный чай без сахара.

— Я не хочу твое ведьмино варево, — сказал я ему, но все равно взял это и поставил банку возле своей головы. В течение нескольких долгих общительных минут мы ничего не сделали вместе. Джереми запрокинул голову назад и рассматривал небо, напоминая сморщенного австралийского паренька в полдень. Я закрыл глаза и позволил жаре опалить мои веки. Тут, с Джереми, было бы легко притвориться, будто последних трех лет моей жизни не было, и я мог начать сначала безо всех своих грехов. Только тогда я бы не встретил Изабел и не оказался в Калифорнии. Я задумался, был ли какой-то более прямой путь к этому. Может, я следовал ему, но все разрушил. Может, если бы я оставался на прямой и узкой дорожке, то встретил бы Изабел на концерте.

Нет, потому что она не любит концерты, и я тоже.

Я подумал о тех полуголых девушках в своей квартире и о том, что они никогда не будут Изабел, а она — ими.

Я не мог удержать свои глаза закрытыми, потому что мой мозг соображал все быстрее и быстрее, вместо того, чтобы замедляться. Я открыл их и сказал:

— Все девушки сейчас выглядят старыми. Когда это началось? Все, что я вижу, когда смотрю на них, это то, как они будут выглядеть в сорок. Это худшая суперспособность всех времен.

Джереми ответил задумчиво:

— Правда? Мне люди всегда кажутся детьми. С тех пор, как я, наверное, был в средней школе. Не важно, что они делают или сколько им лет, я не могу перестать видеть в них детей.

— Как ужасно. Как ты можешь предположительно вырубить кого-то, если видишь в нем ребенка?

— Вот именно, — сказал Джереми.

— Скажи мне. Почему Лейла такая неподходящая?

— Ты же знаешь, что я не люблю судить людей.

— Все мы делаем то, что нам не нравится.

Он оторвал кусочек резины от шины и кинул его к моей груди.

— Она и вправду не наш человек. Замудренная.

— В плане музыки или поведения?

Джереми сказал:

— Я не хочу лжесвидетельствовать.

— Ты хоть знаешь, что означает «лжесвидетельствовать»? — я и сам не был уверен. У меня была очень специализированная база знаний. — Я хочу ее уволить. Правда хочу. Но какова альтернатива?

Сказав это, я тут же пожалел. Потому что альтернатива была мертва, а я не хотел говорить об этом. Не говори ничего, Джереми. Не произноси его имя.

Ну что, готов сделать это?

— Что?

«Наркотику».

Я не предоставил Джереми времени для ответа.

— Ты бы не был со мной, если бы не музыка, да? Я имею в виду, ты не стал бы заниматься этим со мной, если бы речь шла только обо мне, дрочащем на камеру, как лузер, да?

— Об этом Чед говорил?

— Кто такой Чед? — спросил я, как будто не мог вспомнить. — А, он. Нет. Я просто подумал о… может быть. Возможно. Я на пути самооценивания. Это один из побочных эффектов.