Грешник

- Карина, что это с тетей Соней? - спросила шестилетняя Нина у своей взрослой подруги. Карина не сразу сумела отвести взгляд от Глеба. Смутилась. Растерянно посмотрела на девочку и неуверенно улыбнулась:

- Неверное, совершает какое-то очередное очень важное открытие. Моя мама - гений, знаешь ли.

- Это значит, что она очень умная?

- Очень.

- Даже умнее твоего папы?

Карина улыбнулась уже веселей. Бросила лукавый взгляд на отца, который наблюдал за ней, приподняв черную бровь. От необходимости отвечать Карину избавил старший из братьев. Амир-младший.

- Мама умнее всех. Пока... - добавил задумчиво, нисколько не сомневаясь, что в скором времени сможет составить именитой матери достойную конкуренцию. Ну, ведь не зря же его ай кью зашкаливал?

- А у нас самый умный папа, - вздохнула Ниночка, - правда, Глеб? - уточнила у возящегося в песке пятилетнего брата. Громов долго отговаривал жену от идеи назвать сына собственным именем. Но в некоторых моментах та проявляла поистине ослиное упрямство. И в конечном итоге Громов сдался. И следом за непоседливой Нинкой родился у них Глеб Глебыч.

- Правда! - согласился мальчик с сестрой и, высунув от усердия кончик языка, принялся, что есть сил, колотить лопаткой, ровняя кривоватые стены башни. Глеб уселся рядом с сыном на песок. Обнял жену и потерся губами о ее порозовевшее то ли от жары, то ли от его прикосновений плечико.

-Жарко?

- Нет, хорошо...

- Не жалеешь, что преодолели полмира?

- Нет. Здесь чудесно.

Наташа взяла пузырек с солнцезащитным кремом, выдавила на ладонь и принялась натирать мужа. Член в плавках дернулся, как по команде. Глеб закинул ногу на ногу, но Наташа уже успела заметить его на нее реакцию. Улыбнулась. Склонила голову еще, но, не сдержавшись, быстро поцеловала его куда-то между ключиц.

- Наташка! - тихонько взвыл Громов, - мне ж теперь тут до скончания века лежать попой кверху, чтобы не шокировать публику...

- А ты пойди, искупайся. Остынь... - смеясь, предложила она.

- Ура! И нас возьми! Мы тоже хотим, - услышали последнюю фразу матери дети.

- Минутку! Пусть у папы впитается крем.

Оба отпрыска Каримовых, не желая оставаться на берегу, тоже вскочили и побежали уговаривать родителей искупаться. Кажется, только тогда Соня очнулась. Оторвалась от своих формул. Растерянно хлопнула глазами, окидывая взглядом исписанный пляж. Прикрыла ладонью рот и тихонечко рассмеялась.

Все же не зря он, поддавшись на уговоры Амира, решил отмечать пятидесятилетие здесь, на Карибах... И детям вместе было веселей, и Наташа с удовольствием общалась с Соней. Иногда Глеб переживал, что её круг общения слишком узкий, что ей не хватает женского общества... А потом смотрел на абсолютно счастливое и умиротворенное лицо жены и отпускал все свои страхи.

А вечером они сидели за большим столом под шатром у кромки моря и отмечали его юбилей. Амир вспоминал случаи из их жизни, озвучивал тосты и всячески развлекал их немногочисленную компанию, добровольно взяв на себя роль тамады.

- А сейчас слово предоставляется святой во всех отношениях женщине... Скрутившей нашего одинокого волка в бараний рог... Наташенька, прошу!

Глеб дернулся, желая вырулить ситуацию, зная, как Наташа не любит находиться в центре внимания, но не успел он сказать и слова, как та положила свою ладонь поверх его руки и ободряюще улыбнулась. Он чуть нахмурился, все еще переживая о том, чего ей будет стоить публичная речь. Но жена его в который раз удивила.

- Боюсь, Амир, после вашего красноречия мне уже осталось немного добавить, - мягко улыбнулась она. Амир оживился, бросил взгляд на Громова:

- Она когда-нибудь перейдет на «ты»?

- Не думаю, - ухмыльнулся Глеб и снова перевел взгляд на жену. - Так что ты хотела добавить, милая?

- Пока не прозвучала только одна фраза... Нет, даже две.

-Тогда давай по порядку...

- Ладно. Ну, во-первых, я очень и очень тебя люблю.

Глеб сглотнул. Кивнул головой. Он все еще иногда просыпался, не в силах поверить, что ему это все не приснилось. Что она в его жизни действительно есть...

- Во-вторых, я хочу сказать, что не знаю еще одного такого человека... Ты исключительный, Глеб Громов. Нам всем очень повезло, что ты с нами случился.

Ну, ладно... На этой фразе он стал подтекать, как прохудившееся корыто. И, наверное, хорошо, что солнце клонилось к закату, и его слезы были не слишком видны. Хотя... с другой стороны, к черту! Он их не стеснялся...

-А в-третьих...

-Третьего не было, Наташ... Пощади, я и так уже рыдаю, как кисейная барышня... - сгладил шуткой щемящий момент Громов.

- А в-третьих, я хочу тебе сказать спасибо. За любовь, за детей, и за себя. Ту, которой я рядом с тобой стала.

Они потом еще долго сидели. Солнце опустилось за океан, на заднем плане шумели волны и, заглушая их несмолкающий говор, звучал приглашенный на праздник оркестр. И они танцевали, и пили вино, и тихо над чем-то смеялись. А внутри него все звенели её слова, разливались по телу счастьем.