—
— Я знаю это. — Она попыталась снова положить свою руку на его, но он оттолкнул и посмотрел на нее.
— Я не тот, кто хотел заманить ребенка в...
— Райан, мне очень жаль.
— …или как отличное решение всех проблем, просто убежать!
— Я не это имела в виду.
— Именно это, Сара.
Она вздохнула.
— Может быть, я и подумала. Я не знаю. Мне очень жаль.
— Я — шлюха, — жестко сказал он, — но я не подлый ублюдок...
— Я знаю это.
— И я не охочусь на детей.
— Прости.
Он посмотрел вниз. Через некоторое время, он спросил:
— Ты действительно думаешь, что я бы сделал это? — Когда она не ответила, он сказал: — Я был честным. Ты тоже должна. Это то, что ты думаешь обо мне?
Он почувствовал себя плохо, когда она не ответила сразу.
После напряженного молчания, она, наконец, сказала:
— Я понимаю, почему это казалось ... Нет, честно говоря, почему это был лучший вариант в твоей жизни когда-то давно. — Она сделала паузу. — Но я не понимаю, почему ты до сих пор занимаешься этим? — Когда он не ответил, она продолжила: — Райан, у тебя есть все, что нужно...
— Нет, не все.
— Ты умный, красивый, очаровательный.
— Великолепный жиголо, — сказал он с мрачной иронией.
— Ты мог бы заниматься чем-то другим. Чем-то, что ты не должен скрывать от людей или лгать.
— Например? — Он покачал головой. — Сара, у меня нет ни записей в трудовой книжке, ни опыта, и у меня есть привод в полицию.
— Ты мог бы отказаться от этой жизни, — настаивала она.
— Я пытался, — огрызнулся он. — Это не сработало. Я застрял, Сара.
Она смотрела с удивлением и ждала, что он скажет дальше.
Он потянулся за бумажником, бросил деньги на стол и встал.
— Mейси, должно быть, стоит возле двери, скрестив ноги.
Сара поднялась и последовала вслед за ним из бара.
Глава 11
Теперь
Сара тоскливо вздохнула и уставилась на мигающий курсор на экране своего компьютера.
Когда она была несчастна из-за своей работы... Когда ее удобные, но не приносящие удовлетворения отношения с ее бойфрендом, Натаном, закончились через два года... Когда ее мать умирала... Сара справлялась с этим, полностью погрузившись в свою работу, и исчезала в мире своих романов. Погружение в фантастику, которую она создавала, и которая часто контролировала ее так же, как она контролировала ее, помогало отстраниться от проблем внешнего мира. Писательство было не только страстью Сары и ее одержимостью, оно также было ее утешением в тяжелые времена. Это было здоровой, нормальной идеей изгнания своих демонов и фокусирования своей энергии, когда ее жизнь превращалась в ад.
И теперь, когда она так нуждалась в концентрации, когда ее карьера была на грани, когда ее личность, как писателя был под вопросом... Она написала всего два абзаца за весь день. И они оба были дерьмовыми. Ей, вероятно, придется совсем удалить их.
Одной хорошей вещью, которую она оценила в его поведении за последнее время, было то, что он отвлек ее от мыслей об отказе ее литературного агента от дальнейшего сотрудничества на прошлой неделе.
Сара заглянула в чашку с кофе, но не увидела ничего, кроме застывшего остатка, и нахмурилась.
Райан был так мил, так поддерживал ее, когда ее агент отказалась от нее. Как он мог быть таким милым иногда, а иногда просто проехаться по ней?
С тех пор, как они вернулись домой из бара, чтобы он мог выгулять Мейси, он избегал ее. Когда он не мог сбежать, он поддерживал поверхностный разговор. Так продолжалось в течение пяти дней.
Как он мог рассказать ей такие личные вещи... а потом вести себя, как будто ничего не произошло между ними?
Она задавалась вопросом: может, ее реакция причинила ему боль, или она обидела или огорчила его в тот вечер в баре? Она пыталась заговорить в тех редких случаях, когда он снисходил до ее компании, но он менял тему разговора, избегая серьезного обсуждения.
Как он мог так с ней поступать?
Сара вытерла пыль с монитора, поняла, что придется сделать уборку перед вечеринкой в честь новоселья в субботу, и пошла на кухню.
Райан был смышленым, умным, чувствительным, добрым, смешным, привлекательным и представительным. Сара подумала, что он был, несомненно, самым сильным и храбрым человеком, которого она когда-либо знала, и она едва могла себе представить, каким находчивым он должен был быть, чтобы пережить те проблемы, с которыми ему пришлось столкнуться еще мальчиком.
Как мог такой человек, как он, думать, что ему ничего лучшего не оставалось, как связать свою жизнь с проституцией?
Всякий раз, когда она была с ним, она чувствовала себя более возбужденной и спокойной одновременно, чем когда-либо чувствовал себя с кем-то еще в своей жизни. Разве он не чувствовал того же? И если он чувствовал, то как он мог просто нестись на обед или же секс с другими женщинами?