Грешник. Моя навеки

— Ты понимаешь, что таким взглядом заводишь меня? — спрашивает Рамиль в самое ухо, наклонившись ко мне.

— Да вы как молодожены, — замечает Аленка, толкая меня легонько в бок.

— Вы как будто лучше, — отвечаю тихо, кивком головы указывая на Рому, который, кажется, собрался использовать руку Алёны вместо вилки.

Так вцепился, переплел пальцы и отпускать явно не собирается. Да и Тимур с Мирой, сидящие напротив, не отстают. От них тоже будто летят феромоны. Видимо, над сыном они работают со всем своим старанием.

В воздухе словно скапливается чистая и концентрированная любовь. Даже у Ларисы Петровны светится счастье в глазах. Она по большей части молчит, только оглядывает всех по очереди, улыбаясь.

И все весело болтают, пока Тимур не оглядывает гостиную, не прислушивается. Я даже знаю, о чем он сейчас спросит. И не прогадываю.

— А где дети? Что-то их давно не видно.

На слова Тимура все улыбаются. Ни для кого не секрет, как он ревностно относится к своим девочкам.

— Я посмотрю, — говорю, поднимаясь с места.

Хоть и знаю, что наши дети ничего не вытворят, но для спокойствия Тимура схожу наверх.

Слышу из нашей комнаты голоса. Дверь приоткрыта, и я останавливаюсь на пороге. Сашка, что неудивительно, больше внимания уделяет Алине. Они болтают о своем, улыбаются друг другу так искренне, как могут только дети.

Не буду им мешать. Убедилась, что все в порядке, и этого Тимуру, надеюсь, хватит.

Спустившись, иду в кухню, чтобы позвать Аллу, которая за столом так и не появилась. Она задумчиво смотрит в окно, но, услышав мои шаги, оборачивается и спрашивает:

— Как Анька? А то я сегодня даже к ней не попала.

— Завтра ее уже выпишут. Все хорошо, — отвечаю. — А ты почему здесь? Пойдем в гостиную.

Алла неуверенно улыбается и нервно теребит сережку, пока не говорит:

— Мне как-то неудобно. У вас там своя компания, да и после всего, что когда-то случилось, мне кажется, что на меня смотрят с осуждением.

Чувство вины та еще зараза. И пора с этим покончить. Да, мы, увы, ни о чем не забудем, но надо уметь прощать. И я смогла это сделать.

— Ты — член нашей семьи, — твердо произношу. — И твое место с нами за столом. Не надо сидеть здесь и заниматься самоедством.

Подаю Алле протянутую руку, и она, кивнув, вкладывает свою ладонь, тихо сказав:

— Как же нам с тобой повезло.

В гостиной, сев на свое место возле Рамиля, смотрю на Тимура и отвечаю на его вопросительный взгляд:

— Все с детьми в порядке. Они наверху играют.

— Он просто сумасшедший папаша, — смеется Мира, положив руку на плечо мужа.

— Это мне знакомо, — включается в разговор Алена.

— Тогда предлагаю тост, — поднимается брат. — За детей. Чтобы они были счастливее и успешнее нас и никогда не знали бед и горестей.

Мы дружно поддерживаем. Каждый из присутствующих настрадался по-своему. И Аленка с Ромой многое пережили, пока не нашли свое тихое счастье. И Тимур с Мирославой были, можно сказать, врагами, ненавидели друг друга. Мой брат вообще едва поднялся из инвалидного кресла. И мы с Рамилем пять лет назад расставались.

Но все это осталось позади. И не хочется даже мысленно снова переживать то состояние, в котором был каждый из нас.

Делаю глоток сока, наблюдая за друзьями. У всех на лицах улыбки, и от этого и мне становится тепло на душе. Завтра еще выпишут Аню, Рамиль пройдет обследование, и мы убедимся, что с ним все хорошо. Я даже не сомневаюсь. Хватит уже всего, что свалилось на наши головы.

Поздно не засиживаемся. Лариса Петровна уходит первой наверх со словами:

— Отдыхайте, я пойду прилягу.

Потом собираются Миша с Наташей. Брат обнимает меня снова до хруста костей и шепчет:

— Больше меня так не пугай.

— Не буду, — отвечаю, обнимая его в ответ.

Тимуру, кажется, тоже не терпится уехать. Но когда я поднимаюсь за девочками, Саша с Алиной смотрят на меня умоляющим взглядом и хором тянут:

— Ну еще чуть-чуть…

Соглашаюсь, надеясь, что Мира с Тимуром не будут против. Теперь надо аккуратнее со словами. Раз я пообещала детям — надо выполнить. Мирослава соглашается сразу, а вот Тимур недовольно хмурится.

— Ничего, подождешь, — усмехается иронично Рамиль.

— Чего? — не понимает бывший оперативник.

— Сына, — догадываюсь я.

Да у Тимура на лице написано, какие у него планы и почему он так торопится домой.

— Да ну вас, — отмахивается. — Остряки.

Я подмигиваю улыбающейся Алле. Если в начале вечера она чувствовала себя неуютно, когда я привела ее в гостиную, то сейчас будто выдохнула и расслабилась.

Когда уезжают Рома с Аленкой, мы вместе с сестрой мужа начинаем убирать со стола. Мира вызывается помочь и на кухне, как только мы оказываемся в чисто женской компании, заявляет:

— Классный вечер. Надо почаще собираться. Может, в следующий раз к нам?

Следующий раз… Да, вечер прекрасный, но мы еще не решили все вопросы. Неизвестно, как пойдет дело Рамиля.

Отгоняю эти мысли. Если неизвестно, то и не буду думать о самом плохом исходе.

— Обязательно, — улыбаясь, отвечаю.

— Мира, — из коридора слышу голос Тимура. — Поехали, пора и честь знать.

Ага, и сына делать.