Грешники

Они вместе прошли в ванную комнату, и Валентин помог Лене снять халат и нижнее бельё. Оказавшись обнажённой, она застеснялась и отвернулась к стене. Валя тронул Лену за плечи и она повернулась к нему. Её вид поразил Шажкова. Изящная шея казалась сейчас немыслимо, опасно тонкой. От углубления на шее к плечам разбегались тонкие косточки. Столь любимые Валей девчоночьи груди заострились и торчали несимметрично в разные стороны. Втянутый живот ровно посередине от бока до бока был заклеен прямоугольным куском плотного лейкопластыря телесного цвета с обмахрившимися краями. Ниже груди тело Лены казалось совершено плоским, и только маленький пушистый лобок крутым холмиком возвышался над равниной и казался символом жизни, несущим последнюю надежду на возрождение.

Лена почувствовала Валино замешательство и поймала его взгляд.

— Я тебя разочаровала, да?

— Нисколько, — искренне ответил Шажков, быстро опустился перед ней на колени и осторожно прижался щекой к её животу. Лена гладила его волосы и молчала. Валентин чувствовал, что между ними происходит обмен энергиями, что они сейчас даже ближе друг к другу, чем во время любовного акта. Прошло сколько-то времени, Шажков очнулся и поднялся на ноги. Лена стояла не двигаясь и улыбалась. Валентин осторожно поцеловал её в бесцветные губы, и она лёгким движением ответила на поцелуй.

— Я очень тебя хочу, но сейчас не могу, — тихо, будто раскрывая тайну, сказала она ему.

— Я подожду, выздоравливай скорей.

— Теперь уж выздоровею. Прямо сейчас начну!

Валя помог Лене забраться в ванну и, чувствуя нестерпимо щемящую нежность, стал мыть ей голову терпким душистым шампунем, потом протирал влажной губкой её тонкое и изящное (как тростинка) тело, тщательно избегая попадания воды на заклеенную рану, взбивал мыльную пену у неё в ногах и смывал энергичной струёй тёплой воды, тёр мыльной мочалкой изящные лодыжки и круглые пяточки. Валентину хотелось, чтобы это длилось вечно. Если и можно было представить рай, то он представлялся Шажкову именно таким. Всё, однако, имеет свой конец, и Шажков, обернув Лену мягким полотенцем, поднял её — почти невесомую — на руки и аккуратно поставил в мягкие тапки.

Когда Валентин ввёл Лену в палату, там наступила тишина.

— И я хочу такое лекарство, — восхищённо протянула хохотушка справа.

— Да, — согласилась тётя Тоня, — возрождение из пепла налицо. Быстро и эффективно.

Лена зарделась и отвернулась к окну.

— Валентин Иванович, оставайтесь с нами, — без всякого юмора предложила Ленина соседка слева, маленькая полная женщина по имени Таня, — так нам вас не хватает иногда!

— Я первая предложила Валентину Ивановичу… — начала было хохотушка, но тётя Тоня всё-таки достала из-под одеяла свой неженский кулак.

— Я душой с вами, честное слово, — засмеялся Шажков, — но не всё ещё доделал там, — кивнул он на улицу.

— Доделайте и приходите. А мы Леночку пока придержим.

— Договорились. Завтра приду, а пока делайте заказы с воли.

Удивительный всё-таки это был день! Утром, после так называемых процедур опознания в милиции и угроз капитана Заварзина, Валентину казалось, что ничего хорошего от людей больше ждать не приходится, а значит, нужно объявлять войну без правил — «око за око, зуб за зуб», — чем бы эта война для него ни кончилась. Кто не друг — тот враг. Позиция слабая, позиция несправедливая — всё это Шажков понимал, но не видел другого способа сохранить целостность самого себя, не говоря уж о маломальском самоуважении.

Лена показала, что другой способ есть. Её невидимая, но упорная борьба за себя, без обид и без боёв, оказывалась выигрышной. Смирившись перед Богом, она не смирилась перед собой и не сдавала позиций. Сегодня Валентин почувствовал от Лены мощный импульс поддержки, которого ему так не хватало для того, чтобы прийти в равновесие. Задачи поставлены — задачи должны выполняться. Без злости, без сомнений, лучше вообще без эмоций.

По плану Шажкова дальше нужно было найти лекаря Серёгу Туманова.

5

Валентин ходил среди пятиэтажек, где, по словам лекаря Туманова, все должны были его знать, и подыскивал, к кому бы обратиться за помощью. У последнего подъезда ближайшего дома он отметил двух худых старух, которые сидели на скамейке неподвижно, как мумии, и молча смотрели перед собой. Валя подошёл и встал чуть сбоку, привлекая к себе внимание. Через некоторое время одна из старух скосила на него глаза и тут же отвела взгляд. Валя решил начинать и без церемонии объяснил, что он ищет лекаря Серёгу Туманова. Старухи никак не отреагировали на это обращение, лишь у той, что сидела ближе, на секунду взгляд сделался неприятно острым, но тут же всё рассосалось, и она снова уставилась равнодушными глазами в пространство перед собой. Заинтригованный Шажков понял, что тут ловить больше нечего и, пройдя дальше шагов тридцать, обратился к проходившей мимо немолодой женщине с полным пакетом снеди в руках.

— А зачем вам Туманов? — с некоторой подозрительностью, спросила она, остановившись и осторожно поставив пакет на асфальт.

— Он спас мою жену, — ответил Валентин.