Грешники

Интересно, что Ленка тут делает? Она же любит говорить, что «Мак» — это слишком по-американски, а русские люди должны ходить в туда, где готовят пельмени и плюшки.

Осторожно, стараясь не привлекать внимание, поворачиваюсь по направлению ее голоса.

Но натыкаюсь почему-то не на Ленку.

А на знакомый свитер и затылок.

Я отворачиваюсь, мысленно снова и снова вспоминая моего Призрака.

Конечно, у меня не было возможности так уж часто наблюдать его затылок в последнее время — да и вообще, ведь мы не так уж давно знакомы в реальности — но я абсолютно уверена, что это — его затылок. И его любимый серый свитер с высоким воротом на шнуровке. Дима пару раз говорил, что купил его, когда ездил в Лондон с каким-то своим приятелем, и что этот свитер от какого-то модного английского дома, из высококачественной шерсти и стоит больше, чем отечественный автомобиль.

Я смеялась, что тогда обязательно должна сделать в этом свитере пару селфи, а он очень серьезно сказал, что я могу забрать хоть все его вещи, включая трусы и носки, но этот свитер — святое.

Там, за столом с моей бывшей лучшей подругой, сидит мой теперешний молодой человек.

Кривлюсь, потому что словосочетание «молодой человека» как будто из прошлого, из той эпохи, когда первокурсницы с косичками приводили молодого комсомольца знакомиться со своей интеллигентной семьей. Моя мама очень любит это «молодой человек», а воспоминания о матери в эту минуту точно не на пользу моим попыткам остудить голову.

Если я встану, подойду и просто посмотрю на них — кто увидит меня первой?

Если я просто буду сидеть и сделаю вид, что ничего не знаю — что будет потом?

Может, это не Ленка вовсе?

Честно говоря, мне было бы легче перенести эту грязь, если бы мой Призрак ходил «налево» с какой-нибудь другой женщиной. Господи, да в Петербурге полным-полно красавиц, совсем не обязательно, чтобы мой парень и моя подруга вдруг оказались… любовниками!

Мало ли людей с похожими голосами.

Назойливое воспоминание все-таки прорывается через мои попытки заглушить прошлое.

Чашка с надписью «Елена» — в жутких розочках и с потертой позолотой.

Если бы Ленка могла быть чашкой — то именно такой.

Или это во мне говорит злость?

Снова потихоньку поворачиваю голову в сторону «сладкой парочки», и на этот раз они сидят так, словно нарочно позируют — хорошо видно Ленкино лицо, хорошо виден профиль моего Призрака.

Я бы хотела ошибаться, но теперь это просто невозможно — они не дали мне шанса.

Мою хрупкую надежду на то, что они могут быть просто каким-то образом знакомы, разбивает Ленкина попытка взять Диму за руку. Она так старается, что тянется через весь стол, сжимает свои пальцы поверх его ладони. Я еще во что-то верю, сильно жмурясь, чтобы, когда открою глаза, увидеть, как он от нее отмахивается и говорит что-то вроде: «Эй, мы просто друзья, у меня уже есть девушка!»

Но я вижу только двух людей — мужчину и женщину — которые сидят за столом, скрестив пальцы рук, и выглядят совершенно точно почти так же, как любая романтическая парочка на открытках к Дню Святого Валентина.

Глава 26

Наверное, я все же слишком самонадеянна, но у меня нет никакой «предустановленной» реакции на подобный случай. То есть, я просто никогда не думала о том, что могу попасть в ситуацию «классического любовного треугольника», отягощенного тем, что одна из его сторон — моя подруга. Пусть и бывшая. Я просто не представляла, что со мной такое может случиться, потому что верила — мой мужчина оценит меня по достоинству и не будет размениваться на запасные аэродромы.

Поэтому прямо сейчас я понятия не имею, что делать.

Просто держу телефон в руке, включив фронталку, и наблюдаю за ними как какой-то «Агент 007». В «Маке» делают музыку погромче, и я теперь абсолютно точно не слышу, о чем они говорят.

Но выглядят как парочка — к гадалке не ходи.

Когда успели познакомиться?

Где?

Она же должна зализывать раны после расставания с бывшим.

Внезапная догадка заставляет меня поежиться от отвращения.

Нет.

Нет, нет и нет.

Это просто какое-то чертово низкобюджетное кино.

Он ведь не может быть ее бывшим?

Пытаюсь вспомнить, чтобы Ленка называла его по имени, но нет — она всегда говорила либо «мой мужик», либо «мой бывший», либо это новомодное — мой «эМЧе.

Она никогда не называла его по имени, а меня это никогда не волновало, потому что я была уверена — рано или поздно они все равно окончательно порвут. Смысл интересоваться такими пикантными подробностями бывшего парня своей подруги?

А если мой Призрак и Ленкин мужик, с которым они то съезжались, то разъезжались — один и тот же человек, получается…

Мотаю головой и на всякий случай делаю пару кадров телефоном, чтобы их лица были хорошо видны. Не знаю зачем мне это — еще не решила. Я вообще до сих пор не знаю, как себя вести. В образе выливающей на них обоих что-нибудь, что подвернется под руку, вообще себя не вижу.

Скандалы — это совсем не мое.

Интересно, а как он собирался со мной жить, если у него уже есть «предмет обожания»?

Просто чтобы окончательно все расставить на свои места, набираю Диме сообщение: «Как проходят рабочие субботние будни?»