Грешники перед алтарем. Любовь моя (ЛП)

Она постелила на стол салфетки, пока они ужинали за обеденным столом. Голыми. Эрик надеялся это станет маленькой традицией их семьи и они всегда будут есть голыми. Она сидела напротив него, такая красивая, уверенная в себе и своем теле, что Эрик даже не помнил вкус закидываемой в рот лазаньи.

– Мне кажется Айзек скоро вернется в Африку, – заговорила она, облизывая соус с вилки.

Ему не нравилось, что Ребекка выглядела расстроенной от этой новости. Хотя он сам был удивлен, узнав об этом.

– Я уверена, там он будет счастлив.

– Ты будешь по нему скучать, да? – спросил он, стараясь чтобы в его голосе не было ноток ревности.

Она кивнула. – Конечно, ведь он только вернулся. У нас даже не было времени пройтись по магазинам.

– Пройтись по магазинам?

– Я должна была давно догадаться о его ориентации. Этот парень обожает магазины. Нам было весело вместе, если не считать моменты, когда мы пытались заниматься сексом. С ним секс никогда не ощущался правильным.

– Твоя вагина ждала меня, – заверил ее Эрик. – Она знала, это был не тот член.

Ребекка расхохоталась.

– Умная вагина. Я должна была к ней прислушаться. Уж она-то разбирается в членах.

– Ты хоть понимаешь, что я ревную тебя к этому парню?

– Почему? Он просто друг.

– Друг, который трахал тебя до меня. Друг, который любил тебя до меня.

Ребекка немного нахмурилась, глядя в свою тарелку.

– Эрик, я всегда буду его любить.

Сердце Эрика словно раскололось надвое.

– Но эта любовь не идет ни в какое сравнение с чувствами к тебе. Он просто друг. Очевидно, он всегда был мне просто другом, а я хотела большего не потому, что чувствовала огромную любовь, а потому… – она положила вилку на тарелку, все еще не глядя Эрику в глаза. – Потому что это было логично. Это были правильные отношения, но не страстные. Я никогда не думала, что не переживу, если Айзек уйдет из моей жизни. Я никогда не светилась от счастья, просто глядя на него. Я никогда не думала что умру, если он немедленно тебя не оттрахает. С ним я никогда не чувствовала, что мы одно целое. Да, он меня дополнял как друг, но не как мужчина. Никогда не заставлял меня чувствовать себя цельной, словно то, что я так долго искала в жизни, было завернуто в красивую обертку и доставлено мне прямо в сердце.

Наконец она взглянула ему в глаза.

– Рядом с Айзеком я никогда не чувствовала того, что я испытала с момент нашего знакомства. Он тебе не соперник, он остался далеко позади, потерялся в твоей тени. Тебе не зачем к нему ревновать. Чувства, которые я испытываю к Айзеку только дружеские и платонические, и так было всегда. Просто я этого не понимала, пока не нашла свою настоящую любовь. Тебя, Эрик.

– Я никогда не ревновал к этому мудиле, – ответил Эрик, слишком растроганный ее словами, чтобы ответить что-то еще.

Ребекка засмеялась.

– Отлично.

– Но я рад его отъезду на другой континент. Может, там его сожрет лев.

Ребекка закатила глаза, мотнув головой.

– Эрик, он не представляет для тебя никакой угрозы.

– Я знаю. Мне просто нравится мысль, что он будет далеко от тебя.

– Он бы тебе понравился, если бы ты узнал его получше.

Эрик в этом сомневался, и больше не хотел говорить об Айзеке. Теперь, когда он перекусил, он мог вернуться к празднованию со своей женой.

– Ты готова к десерту?

– С удовольствием съем кусочек торта.

– Ты что забыла? Тебе на десерт уготована большая, твердая сосиска.

– А если я пообещаю вести себя хорошо, ведь я усвоила урок после твоих грубых шлепков. Я могу получить оба десерта?

– Конечно, – он вскочил со стула, поцеловал ее, собрал их тарелки со стола и вернулся на кухню, где отрезал два кусочка с нетронутой части торта.

Когда он вернулся в столовую, Ребекка сидела на стуле, покручивая обручальное кольцо. У нее было это выражение лица. То грустное, которое появлялось когда она думала о невозможности иметь детей.

– Что случилось? – спросил Эрик, на этот раз занимая стул рядом с ней.

Она тряхнула головой.

– Ничего, все идеально, – ответила она, подтверждая свои слова улыбкой.

– Мы усыновим детей. Если хочешь, может прямо сейчас поехать в агентство по усыновлению.

– Как ты понял, что я думала о детях?

– У тебя было это «думаю о детях» выражение лица. Я его видел довольно часто, так что теперь с легкостью могу его узнать.

– Я задумалась, смогу ли я передать эти кольца своим детям.

– А почему нет?

– Ну, если мы усыновим дюжину…

– Дюжину?

Она похлопала его по руке.

– Они все рано будут нам не родные.

– А что для тебя важнее, кровное родство или любовь?

Она замолчала, Эрик взял ее руку и ждал в своей.

– Любовь, вот что важно, – ответил он за нее. – У меня нет родственников, но есть ты. И это самое главное.

Она согласно кивнула.

– Ты прав. Глупо с моей стороны думать обратное… Просто... иногда…

Эрик погладил ее волосы.

– Я знаю. Тебе не нужно ничего говорить. Я знаю, ты чувствуешь, что лишилась чего-то незаменимого, но эти детишки будут теми, кто тоже лишился чего-то незаменимого. Они потеряли любовь своих матерей. И мы можешь подарить им эту любовь. Для них это будет самым важным. Поверь мне, уж я-то знаю.