Грешники (СИ)

Это что-то из разряда: «Он слишком миииииилый…» с томным придыханием в конце.

— Значит, Гарик, — отец все равно держится настороженно.

— Ну наконец-то образумилась! — всплескивает руками мать, и бросается меня обнимать.

Я едва в состоянии поднять руки, чтобы приобнять ее в ответ, потому что чувство глубокого разочарования накатывает как никогда сильно. Оказывается, чтобы заслужить от матери эту теплоту и нежность, мне «всего-то» нужно было стать чьей-то женщиной. Как будто без кольца на пальце и штампа в паспорте, я не человек, не личность.

Мы усаживаемся за стол.

Чинно пьем шампанское.

Гарик берет на себя роль «тамады» для моих родителей — рассказывает, как мы познакомились, как я сразила его в самое сердце, как мои душевные качества и взгляды на жизнь совпали с его образом идеальной женщины. Он очень натурально слегка конфузится, когда мой отец в лоб спрашивает, куда такая спешка, но высказывать аргументы твердым уверенным голосом:

— Я — бизнесмен. Жизнь научила хватать то, что нужно, потому что через минуту это обязательно схватит кто-то другой. А Маша — штучный продукт. Она уникальна, и я бы не простил себе, если бы допустил хотя бы тень возможности ее потерять.

— Настоящий решительный мужчина! — Мама полностью им покорена.

Папа пару раз пытается достать сигареты, но всегда вовремя вспоминает, где мы и ограничивается глотком воды.

Гарик рассказывает, чем занимается, о своих грандиозных планах на жизнь и о том, что он — хронический однолюб, и если бы не встреча со мной, он так бы никогда и не познал любовь, о которой пишут в книгах.

Мне то и дело хочется дернуть его за рукав, дать понять, что он переигрывает, но…

Кажется, все довольны.

Даже папа, в особенности после того, как они с Гариком переключаются на обсуждение бизнеса, цен и рынка.

— Надеюсь, тебе хватит ума не упустить этот шанс, — наклоняясь ко мне, шепотом говорит мать. — В твоем возрасте…

— Спасибо за поддержку, ма, — намеренно резко перебиваю я. — Но со своей жизнью я как-нибудь разберусь сама. И, чтобы ты не накручивала себя понапрасну — мы с Гариком решили не планировать детей в ближайшие… много лет.

Я намеренно произношу это громко, чтобы отец тоже слышал.

В отличие от скисшего лица матери, его это известие явно радует. Он всегда ценил мой трезвый взгляд на жизнь.

— Предназначение женщины — быть хранительницей очага, — заводит волынку мама. — Это мужчина должен быть добытчиком, а дома его должны ждать уют, тепло и счастливая женщина. А не замученная работой истеричка.

Я поджимаю губы, чтобы не реагировать на эту провокацию.

Понятно, чем кончится, если я огрызнусь.

А у нас вроде как счастливое событие, и будет жаль переводить шампанское на скандал.

Но, к моему огромному удивлению, за меня вступается Гарик.

— Татьяна Степановна, я считаю, вы очень недооцениваете свою дочь. — Он лениво поигрывает коньяком в бокале, к которому так ни разу и не прикоснулся, просто вежливо поддерживает компанию для моего отца. — В наше время катастрофически мало целеустремленных женщин, которым важно состояться в жизни и самостоятельно достичь значимых высот. Замуж и ребенка, тем более от состоятельного мужчины — это, по-вашему, великое достижение?

— Это — роль женщины, — вздергивает подбородок мать.

— Эту роль может сыграть любая, — фыркает Гарик. Причем так искусно, чтобы это не выглядело открытой конфронтацией, а лишь попыткой выразить свою, отличную от ее, точку зрения. — Вам, видимо, не довелось общаться с такими «предназначенками», которые в двадцать пять лет пишут с тремя ошибками в предложении, двойкой по математике и липовой справкой о том, что она — работник бьюти-индустрии. Поверьте, будь у вас сын, вы бы не пожелали ему участи стать охотником для такой мартышки. Маша — личность с большой буквы. Знаете, в чем ее главная ценность и роль?

Мы все, и даже я, напряженно ждем разгадки.

Гарик, наконец, отхлебывает виски, но ему такие крепкие напитки явно не по вкусу.

— Рядом с такой женщиной мужчина будет уверен в завтрашнем дне. В том, что его не поменяют на более успешного, не уйдут, если вдруг он прогорит. Ей можно дать оружие, и она поможет отстреливаться от врагов, но никогда… никогда не выстрелит в спину.

У меня странный ком в горле.

И, хоть моя рука лежит всего в сантиметре от его, я быстро прячу ее под стол, чтобы не поддаться сентиментальной слабости прикоснуться к руке моего «жениха».

Это просто слова для моих родителей, просто роль, просто исполнение договора.

Но… мне все равно невыносимо приятно.

Глава 40

Во вторник я в три часа ухожу с работы под предлогом небольшой температуры. Кстати, это правда — второй день немного лихорадит, и я списываю это на нервы и предстоящий важный шаг.

Мы подаем заявление.

Это, конечно, не стопроцентная гарантия свадьбы, но меня тяжело назвать человеком, который может сказать «я передумала» прямо перед алтарем. Гарик на такого похож еще меньше, несмотря на то, что вся история нашего знакомства построена на одних только импульсах.