Грешники (СИ)

— Саш, — шепот на том конце, — это я, Катя.

Катя? Резко останавливаюсь.

— А где Вика?

— Да она в отрубе.

— В отрубе? То есть…

— Ну, спит, дома.

Спит? Вика? В этот час?!

— Она что… напилась, что ли?

— Да ну, нет, какой там напилась. Ей сегодня плохо стало на работе, температура высокая поднялась, даже скорую вызывали. Заболела, наверное.

- А сейчас какая температура?

— Не знаю даже, градусника нет.

Час от часу не легче.

— А лекарства хоть есть какие-нибудь?

— Ну да, есть там что-то. Парацетамол, уголь активированный. Да у неё и не болит ничего, вроде, только жар. Хрен знает, что за вирус.

Представляю, как она лежит свернувшись калачиком на кровати в своей комнате, без нормальных лекарств, без должного ухода… Совсем одна.

— А ты… у неё останешься ночевать? Ну, мало ли что.

— Не, не могу, сейчас уже поеду, мне сегодня домой позарез надо. Отчим нажрался, мамку гоняет, надо ехать разнимать, пока они там друг друга не переубивали. Да ничё, я утром ей позвоню, отойдёт, никуда не денется.

Утром? Да до утра что угодно произойти может!

— Ну пока, Саш, побегу, а то автобус профукаю последний. Хорошей дороги, — и вырубает связь.

Стою посреди людского потока, тупо пялясь на потухший экран телефона. Потом достаю из кармана билет до Москвы.

Выбор очевиден. И возможно, я о нём потом пожалею.

Часть 28

Вика

Просыпаюсь я от того, что очень жарко, пот в буквальном смысле струится по вискам. Сбрасываю с себя тяжёлое одеяло и, не поднимаясь, безразлично пялюсь на стену — ненавистные обои в мелкий розовый цветочек, выцветшие от времени. Сколько раз я лежала и вот так на них смотрела: со злостью, со слезами на глазах, с улыбкой, витая в розовых облаках — за годы жизни здесь эмоции были разными. Но никогда, наверное, я ещё не чувствовала себя настолько опустошённой. Разбитой. И я сейчас не о физическом здоровье — температура явно спала, больше не лихорадит, но на душе — тошно.

Пока я, вырубленная каким-то ядрёным уколом от температуры валялась в полунаркотическом сне, он уехал обратно к себе домой, в Москву. Дремлет, наверное, сейчас под стук колёс в своём вагоне-купе, думает о том, чем займётся завтра, строит планы, в которых меня просто нет. Да и не было никогда. Нафантазировала себе какие-то ответные чувства, дура.

Кто он и кто ты. Ну вот кто ты для него?! Влюблённая малолетка, ещё и не самая адекватная.

Прошло совсем мало времени и кажется, что за такой срок просто невозможно влюбиться, но со мной произошло именно это. И как теперь жить? Как выбраться из омута апатии, в который я себя непременно загоню?

А ведь я его даже не проводила… Послала куда подальше, вместо того, чтобы во всём признаться. А признаться надо было! Надо было поговорить без лишних эмоций, как он и хотел, может, в этом случае всё сложилось бы по-другому. Жаль, что нельзя отмотать время назад и проверить.

Где-то на кухне гремит посуда, свистит чайник. Катька. Осталась-таки, хотя говорила, что не получится. И вроде бы приятно, что я не одна и нужна хоть кому-то, а с другой стороны — хочется побыть одной. Может, даже немного поплакать. Хотя какой там немного… самое "весёлое" время ещё только предстоит.

Скрипит дверь комнаты, доносится звяканье чайной ложки о стенки кружки.

Оборачиваюсь…

— Проснулась?

То ли это галлюцинации, то ли я до сих пор сплю.

Но это Саша. Он здесь.

— Температуры нет? — спрашивает, тихо прикрывая за собой дверь комнаты.

— Не знаю, — хриплю, до сих пор не понимая, сон это или действительность.

Градов освобождает от разного рода хлама краешек стола и ставит кружку, затем подходит ко мне и деловито прикладывает к моему лбу ладонь. Потом наклоняется и трогает его губами.

— Слушай, по-моему, всё в норме, видимо, хороший был укол. Что с тобой вообще приключилось?

— У меня бывает такое, ну… когда очень сильно перенервничаю. Просто резко становится плохо, особенность организма такая, — выдаю как по заученному, а сама продолжаю смотреть на него во все глаза.

Это не сон. Он здесь. Не уехал.

И сразу же запрещаю себе радоваться. Может, он не уехал, потому что на поезд опоздал или какие-то ещё дела здесь появились. Кто сказал, что он остался из-за меня?

— А ты… как здесь? Ты же должен был уже уехать.

— Катя позвонила, сказала, что ты заболела, — забирает со стола свою кружку. — Будешь чай? Я мёд купил.

— То есть, — сажусь, окончательно скидывая одеяло, — ты остался из-за меня?

— Получается так, — и улыбается, а мне кажется, что это всё-таки фантастический сон, потому что просто не может быть такого в реальности!

Сердце колотится часто-часто, ощущаю, как горят щёки и губы сами собой растягиваются в дурацкой улыбке.

Он бросил все дела и остался, потому что я ему небезразлична.

— Давай свой чай, буду, — поднимаюсь с кровати и, проходя мимо, быстро целую его в щёку, а когда со смехом уворачивается, обнимаю его за шею сзади. Просто висну, словно рюкзак, прислонившись щекой к его широкой спине.

— Я знала, что ты не уедешь. Чувствовала в глубине души. Ты просто не мог уехать и оставить меня.