Грешница

Поэтому, хотя Синджин не забывал восхитительную леди Челси Фергасон, живописные воспоминания об их приятных развлечениях немного потускнели от бесконечного числа общественных обязательств, составляющих лондонский сезон. Он вспоминал о ней в тех случаях, когда на глаза ему попадалась женщина с золотыми волосами или он вдруг испытывал острое чувство потери. Но он быстро стряхивал его с себя и забывал в светском водовороте событий. Мать требовала, чтобы он ее сопровождал, и, как послушный сын, он подчинялся. Жена брата устраивала большие вечера в доме Сетов, что тоже иногда требовало его присутствия. Кассандра часто хотела, чтобы он сопровождал ее на маленькие неофициальные вечеринки. Его собственные развлечения занимали значительное время. А большую часть дня он проводил со своим сыном, юным Боклерком Сейнт Джулесом.

* * *

Семья Фергасонов вернулась в Аиршир, как только закончились скачки в Йорке, и Челси провела апрель, наслаждаясь мирным спокойствием провинции. Она любила весну больше всего, вокруг резвились жеребята, и она подолгу лежала на холме, возвышающемся над пастбищем, наблюдая за ними.

До соревнований в Донкастере оставался месяц.

Туда решили отправить Минто и Туна, чтобы они попробовали себя против южных лошадей. Туна прислали ей две недели назад, ее объяснение по поводу выигранных денег в Йорке было принято семьей. Покупатель был неизвестен — ведь Туна продали через агента. Челси объяснила, что новому хозяину пришлось продать конюшню за долги на скачках. Все искренне порадовались, как чрезвычайно повезло Челси.

Глава 20

— Папа, скорее, или ты не успеешь на аукцион, чтобы купить мне лучшего скакуна.

— Их видели вчера, Бо, — спокойно ответил Синджин, примеряя шейный платок перед трюмо в своей комнате. Пимса он отпустил. — И Таттерсаль придержит их для нас, даже если мы опоздаем. — Он улыбнулся своему беспокойному девятилетнему сыну. Мальчик был его точной копией в этом возрасте. Затем добавил успокаивающе:

— Но мы Не опоздаем.

Его сын улыбнулся, ободренный тем, что Таттерсаль не продаст большого ирландского скакуна до их приезда.

— Сегодня я поеду верхом на Мамелуке. Джед сказал, что можно. — Он переминался с ноги на ногу, стараясь быть терпеливым, пока его отец тратил, по мнению Бо, чрезмерно много времени на одевание.

— А что скажет Мамелуке по этому поводу? — пошутил Синджин.

— Я ему нравлюсь, папа. Я каждое утро кормлю его морковью, и он помнит меня.

— Возьми для него несколько кусков сахара, — сказал Синджин, указывая на шелфидский тайник на бюро рядом с дверью. У него всегда было немного сахара с собой, когда он шел к лошадям. — Мамелуке особенно любит сахар.

Проследив в зеркале полет сына за сахаром, Синджин улыбнулся.

— В таком случае, — с иронией ответил он, ставя на место последнюю петлю с натренированным мастерством, — я потратил слишком много времени на этот платок.

— Я не буду так угождать женщинам, когда вырасту, папа, — заверил Бо, подставляя стул, чтобы достать до верха бюро, — и тогда мне не придется столько беспокоиться о галстуке и всяком таком. Саар говорит, что на этих женщин нельзя положиться в бою. Кроме бабушки и тети Вив, конечно. Саар говорит: «Только к женщинам в семье надо относиться со всяческим уважением».

Синджин улыбнулся над типично мальчишеским неинтересом сына к женскому полу.

— Хотя совет Саара замечательный, иногда встречаются друзья-женщины, с которыми нельзя быть грубым. Саар, несомненно, объяснит тебе это когда-нибудь… — Надевая голубой элегантный пиджак, он добавил:

— Советы Саара относительно лошадей также хороши. Слушайся его, и ты станешь настоящим мужчиной.

— Саар говорит, что я уже настоящий мужчина, — гордо ответил Бо, стоя навытяжку, как, по словам конюха-бедуина, стоят воины перед лицом врага [4].

Синджин улыбнулся, в его глазах блеснула гордость. Его сын, к которому он когда-то ничего не испытывал, рос настоящим мужчиной. Благодаря Саару, Бо уже ездил верхом, как степной кочевник. Мать Синджина позаботилась об учителях для его сына, а семья Дэмиена предложила общество двоюродных братьев и товарищей по играм; Бо любили все, но больше всех — Синджин, публично признавший его в том возрасте, когда обычно этого не делают. И хотя Бо не мог официально унаследовать герцогский титул Синджина, он уже был наследником его богатств.

— Ну, мы готовы? — спросил Синджин, одетый в голубое и светло-коричневое, с безукоризненно начищенными ботинками и белейшей рубашке. Волосы заплетены в аккуратную косичку камердинером утром.

— Я готов с семи часов, папа, то есть с тех пор, как ты пришел, по словам Стили. Она видела тебя из окна детской.

Неудобно. Его старая няня все еще следила за ним.

— Она помолилась за мою душу? — спросил он с усмешкой.

— Непременно, папа. — Лицо Бо осветилось испытующей улыбкой. — Стили говорит, что она должна жить, потому что кто-то должен молиться о твоей рас.., распущенности, — с трудом выговорил он незнакомое слово, — и за всех твоих шлюх. Что такое шлюха, папа? Саар не хочет мне говорить.