Грешница

– Почему из китайского? – засмеялся Роман Алексеевич.

– Название говорит само за себя. Правда, меню у вас вполне интернациональное.

– Я уже знаю эту историю! – радостно вклинилась с ремаркой Нонна. – Рома мне объяснил. Название ресторана владелец соорудил из первых букв имени, отчества, фамилии. Его зовут Шахмурат Ниязович Хайруллин. О том, что название должно отражать характер, атмосферу, кухню ресторана, он как-то не подумал. Случались казусы. Например, зарезервировали целый зал для китайской делегации – хотели потешить национальную гордость гостей. В результате кормили узкоглазых пельменями.

– Пельмени, кстати, китайское блюдо, – блеснула я эрудицией.

– Ага. И блины – тоже. Но Роман в «Шанхае» больше не работает!

Предпринимательница тарахтела без умолку. Она была оживлена – в каждом движении угадывалась радостная взволнованность влюбленной женщины. Даже если она и не была особо влюблена, а просто штопором вошла в романтическое приключение, все равно – в ее глазах сияло счастье. Сегодня бизнес-леди надела один из костюмов, подобранных для нее Ириной. Такой элегантной я Нонну раньше не видела. Цвет ткани оттенял ее глаза, они казались особенно яркими, покрой пиджака усмирял излишества фигуры. Оставалось немного – поработать над цветом волос и макияжем. И моя прелестная капиталистка стала бы и вовсе неотразимой.

А Роман Алексеевич с достоинством смотрел на дорогу. В ресторане он был более разговорчив – произнес без запинки целых три предложения. Я, устроившись посередине заднего сиденья, видела его полупрофиль – твердый подбородок, орлиный нос, великолепные черные волосы.

– Юля, ты даже не представляешь, какое количество людей, в силу необходимости зарабатывать на жизнь, оказывается на местах, недостойных их знаний и способностей! – продолжала тараторить Нонночка.

– Почему же? Представляю. Кандидаты наук, подрабатывающие частным извозом, – это не редкость. И наоборот. Узколобый чиновник, усиленно тренирующий единственную извилину в направлении – как исторгнуть взятку побольше, – тоже вписывается в схему. Сотни, тысячи людей занимаются не тем, чем должны. Нонночка, я закурю?

– Нет! – взвизгнула бизнес-леди. – Я бросила! Не соблазняй меня.

– Ну пожалуйста!

– Ни-за-что!

– Умоляю! Да я умру сейчас!

– Ладно, кури, – смилостивилась Нонна.

Доброй души человек!

– Вот Рома. И как тебя занесло в метрдотели?

– Я и кафельщиком когда-то работал, – негромко усмехнулся Роман Алексеевич.

– О боже! В общем, это занятие и на тысячную долю не использовало его потенциала. Но теперь он нашел достойную работу. Вернее, работа сама его нашла. Роман Алексеевич – директор по логистике магазинной сети «Колибри»!

Я поперхнулась сигаретным дымом. Директор по логистике! А я уж подумала, что Нонна пристроила Романа в какой-нибудь сериал, исполнять роль красавца с южными корнями.

– А моя сеть – это масштаб! Юля, ты представляешь, какой ассортимент, сколько наименований, вес, объем, фасовка, поставщики – голова кругом! Но Роман – экс-чемпион области по шахматам. Умеет мыслить логически, просчитывает позиции на сотню ходов вперед. За какую-то неделю он перетряс склады «Колибри». Все разложил по полочкам, организовал, отладил процессы, кого надо – построил. Все, что раньше зависало, протухало, не доходило до магазина, – теперь движется в нужном направлении, ни на секунду не задерживаясь на складах.

– Юля, не угостите сигаретой? – обернулся Роман Алексеевич.

Мне понравилось равнодушие и отстраненность, с которыми он воспринимал дифирамбы предпринимательницы. Словно речь шла о другом человеке. Директорская должность не прибавила ему апломба, а ставка ресторанного метрдотеля не умалила достоинств. Думаю, и кафельщиком он был превосходным – спокойно выкладывал кафель, ничуть не заботясь об имидже. И к этому блестящему умению органично вписываться в любой пейзаж прилагается внешность итальянского красавца!

Нет, рано я отчаялась. Мужчины есть. Прекрасные, неординарные. Я обязательно найду свой экземпляр. А Никита Мельник пусть коротает дни со своей нервной, дряхлой женой!

Агентство недвижимости производило впечатление пчелиного улья или песочницы в детском саду – все шевелилось, двигалось. Отвечая на приветствия – а я успела познакомиться с сотрудниками, пока подвизалась здесь внештатным риелтором, – прошла в кабинет начальника. Деспотизм Льва Таирова, вероятно, касался лишь Ирины – остальной персонал вовсе не выглядел затерроризированным. Атмосферы концлагеря, свойственной фирмам с самодурствующим начальством, здесь не чувствовалось. Все пили кофе, орали в телефонные трубки. На некоторых столах царил бардак, один из дисплеев нагло зеленел пасьянсом. Секретарши у Таирова не было, по крайней мере, никто цепным псом не охранял его дверь. Я беспрепятственно проникла внутрь.