Грешница

Она стояла у окна, одетая в простую юбку и блузку незамысловатого покроя – и то и другое было мятым и в пятнах. Чулок на ней не было. Босые ноги были обуты в туфли на невысоких каблуках. Волосы, казалось, не мыли уже несколько дней. А когда она медленно обернулась к нему, ее лицо…

Эберхард Браунинг невольно задержал дыхание и впервые усомнился в собственной правоте. Какая глупость! Ее глаза напоминали стеклянные пуговицы на голове у старого плюшевого медвежонка, который был у него в детстве. Они были довольно большими, те пуговицы, и когда Эберхард подносил их к свету, то отражался в них. Не только он, но и его комната – в общем, окружающая обстановка. Старый медвежонок никогда не делился с ним даже каплей своего внутреннего соломенного мира.

Адвокат съежился от ужаса и опустил плечи. Ему показалось, что портфель в его руке стал в два раза тяжелее. Медленно выпустив воздух из легких, Эберхард сглотнул и произнес подчеркнуто спокойным и очень твердым голосом:

– Здравствуйте, госпожа Бендер. Я – ваш адвокат, Эберхард Браунинг.

Степень доктора он опустил – это показалось ему излишним при виде этих стеклянных глаз и желто-зеленого лица.

Оглядев его с головы до ног, Кора Бендер не проявила ни малейшей заинтересованности.

– Мой адвокат, – пробормотала она. Ее голос также ничего не выражал.

– Суд уполномочил меня отстаивать ваши интересы или, выражаясь более простым языком, защищать вас. Вы знаете, в чем вас обвиняют?

Глядя на нее, Эберхард готов был поклясться, что ей это неизвестно. Она не ответила на его вопрос.

– Здесь довольно жарко, – заявила Кора Бендер, снова повернувшись к зарешеченному окну. – Хотя на улице, кажется, пасмурно. В такую погоду не поплаваешь. Надо мне было оставаться в озере. Тогда сейчас я могла бы спокойно и мирно жить с тем мужчиной под водой.

Она вздрогнула и вздохнула.

– Мы обсуждали это сегодня утром – господин профессор и я. То, что я бы хотела жить с тем мужчиной в озере. И что по пятницам я говорила бы ему: ты ошибаешься, мой милый, сегодня уже понедельник. Но ведь сегодня пятница, правда? Я спрашивала об этом утром у профессора. И он сказал, что это действительно так.

Несколько секунд Кора Бендер молчала, а затем снова повернула голову в сторону Эберхарда и смерила его оценивающим взглядом через плечо.

– Или он мне солгал? Если хотите оказать мне любезность, скажите, что он солгал. Просто ужас с этими эскулапами. Думаешь, что они говорят правду, а на самом деле они ошибаются. И наоборот. Один из них сказал мне как-то, что я – шлюха-наркоманка, да еще такая, которая спала только с извращенцами.

Приподняв плечи, она тут же снова их опустила.

– К сожалению, он не ошибся. Просто извращенцы платят больше. А мне нужно было собрать кучу денег к определенному сроку. Все ведь зависело только от меня. И она потребовала, чтобы я это сделала. Она хотела, чтобы я своим телом заплатила за ее сердце.

Мимолетная улыбка на долю секунды оживила ее лицо, но тут же исчезла.

– Я бы все для нее сделала, – заявила Кора. – Если бы это было возможно, вырвала бы сердце из своей груди и отдала бы ей. Магдалина это знала. Она много чего знала о пропащих людях. Знала она и то, что я пала так низко, что это не имело бы уже никакого значения.

Эберхард Браунинг смотрел на нее, пытаясь понять, что именно она говорит. Сердце, сестра…

Кора задумчиво кивнула.

– Но этого я для нее сделать не могла. Мне ведь было всего шестнадцать. Я ни разу еще не спала с мужчиной. Всю ночь я плакала и умоляла, чтобы Магдалина придумала что-нибудь другое. И знаете, что она сказала? «Тебе ведь не обязательно трахаться с мужиками, овца. Обычные половые отношения приносят мало денег. Заработать по-настоящему можно только на садо-мазо, и при этом тебе не обязательно подставлять свою киску какому-то куску дерьма. Достаточно просто завести стариков как следует. Дай им плетку. Ущипни за задницу, вонзи иглу в детородный орган, им это нравится». Но я не могла мучить стариков. От одной мысли об этом…

Кора закрыла рот рукой. Задумчивое кивание сменилось таким же задумчивым покачиванием головой.

– Магдалина сказала, что при этом мне достаточно вспоминать об отце. О том, как он на меня… Моя сестра сказала, что, когда я показала ей, как он трогал мои трусики, она просто пыталась сделать так, чтобы я не впала в истерику, и только поэтому и уверяла меня, что в этом нет ничего такого. Но чтобы выяснить, намочила ли я постель, не обязательно лезть ко мне между ног. Достаточно было посмотреть на простыню. Когда Магдалина сказала это, я сразу поняла, что она – Зверь. Но каждый ведь пытается чего-то добиться, правда? Она просто хотела жить…

Эберхард Браунинг едва заставил себя произнести:

– Мы все этого хотим.

Кора кивнула.