Грешница (СИ)

И вот, середина июля, с утра уже неимоверная жара, такая, что хочется раздеться. Невеста всю ночь рассаживала гостей, а потом ее тошнило все утро. Яна намеренно отселила в другую комнату, хотя он вернулся только вчера, летал уже третий раз за все это время в Англию.

— А тебя не смущает, что ты младше моей сестры?

— Пусть это смущает тебя и всех остальных. Зато я старше тебя, и мы договорились не задавать таких вопросов, а ко мне обращаться исключительно как Ян Артурович.

Вера прыснула, Ян сделал вид, что этого не заметил.

— Ян Артурович, а ты, правда, богатый?

— Нет.

— Как нет? — Вера от удивления открыла рот.

— Я очень богатый. Все, давай, Вера, иди покури за углом.

— Я не курю.

— Ну, значит так и скажешь маме, когда я тебя ей сдам.

Вера ничего не ответила, ушла. Ну и черт с ней, эта противная младшая сестренка его невесты вечно, как пиявка, приставала с вопросами, надо будет отправить ее учиться как можно дальше, чтоб человек получился из нее. Яна волновало, где Кира.

Пришлось подниматься к ним в комнату, а ведь предлагал съехать и не будить по ночам жильцов. Но нет, Кира хотела остаться, они остались. Затем были походы в ЗАГС и к гинекологу, где беременность подтвердили на все сто процентов. Те ощущения были непередаваемыми, будто где-то рванула граната, и его чуть не снесло взрывной волной.

— Кира! — постучал, но в ответ была тишина. — Я захожу. Я, конечно, готов соблюдать традиции и не видеть невесту до свадьбы, и без нас не начнут, но гости скоро расплавятся от жары, как и я.

Медленно открыл дверь, заглянул, Кира стояла у большого зеркала в одном нижнем белье, таком откровенном и прозрачном, белого цвета, на правом бедре подвязка. Как и положено невесте, на каблуках, и рассматривала свой еще практически плоский животик.

Ян на миг завис, разглядывая Киру: длинные ноги, эта развратная подвязка, милые трусики, упругая попка, волосы, собранные сзади, создавали эффект небрежности.

— Кира.

— Я толстая.

— Понятно, — улыбнулся, склонил голову.

— И старая.

— Это да.

— Ян!

— Я понял, ты толстая и старая. Давай, собирайся, пора на выход, не хватает только невесты, а так все в сборе.

Кира, наконец, повернулась, увидела Яна, он был такой ослепительно красивый, в белоснежной рубашке и с букетом незабудок, таких же синих, как его глаза.

— Как… как ты их нашел?

— Связи иметь надо. Ну чего, чего ты, милая? Перестань плакать.

— Они такие красивые и ты такой красивый, тебя точно у меня уведут.

— Конечно, у толстой и старой сразу уведут.

— Ян!

— Никто не уведет, ты одна увела, пленила меня своими торчащими сосками в майский жаркий день. Вот как сейчас, с ума сводишь.

Ян, кидая букет на кровать, проводит костяшками пальцев по груди, задевает сосок, чуть сдавливая его. При этом целует Киру в шею, дурея моментально от ее запаха. Подхватывает под ягодицы, разворачивает, укладывает на кровать рядом с букетом.

— Ян, мы опоздаем.

— Раньше надо было думать, и выходить, а не стоять у зеркала и не наглаживать свой животик.

— Господи, Ян… ааааааа.

Ян быстро снимает с нее трусики, скидывает туфли на пол, тут же расстегивает ширинку, задирая рубашку, приспуская брюки вместе с бельем. Он уже возбужден, с его женщиной ему даже не надо думать о дополнительной стимуляции.

Кира приподнимается на локтях, облизывает губы, видя, как Ян возбужден, как стоит его член, сама разводит ноги шире, показывая себя.

— Черт, играешь, девочка, ой, как играешь.

Оттягивает лифчик вниз, какой бы он ни был красивый, он хочет поцеловать грудь, с беременностью она стала чуть больше и чувствительней.

— Ян, только аккуратно… да… ааааа, — стонет, зарываясь пальцами в отросшие волосы, сжимает их в кулак.

Мужчина терзает то один сосок, то второй, сам пальцами проводит по раскрытому лону, гладким половым губкам, задевая клитор, массируя его.

— Такая мокрая уже.

— Всегда, всегда мокрая, когда ты со мной.

Кира с беременностью стала еще возбудимей, или это на самом деле Ян так на нее действует. Но лишь стоит ему поцеловать ее или поласкать, по телу сразу растекается волна желания.

— Прости, милая.

Входит сразу почти на всю длину, заполняя собой, растягивая, Кира вскрикивает, обнимает Яна за шею, царапая ногтями. Целует сама, подается вперед бедрами, стараясь как можно глубже принять в себя его член.

И снова, как в тот их первый раз в лесу, на заднем сидении машины, нет никаких мыслей, только желание. Тело горит, внизу все пульсирует, крутит вихрем наслаждения.

— Черт, какая же ты горячая. Три дня не подпускала, говорила, что до свадьбы нельзя.

— Замолчи, Ян, двигайся.

И он двигается, опираясь на локти, чтоб не раздавить, отвечает на поцелуй, кусает губы, в воздухе лишь запах незабудок и их секса. Он проникает сквозь поры, пропитывает насквозь. Кира кричит громче, срываясь буквально через несколько минут в свой оргазм. Пульсирует, сжимая его член до боли.

Ян приподнимается, смотрит в ее затуманенные удовольствием глаза, делает несколько толчков, кончает сам, хрипит, опуская голову ей на плечо. Долго приходят в себя, их сердца бьются в одном ритме, Ян проводит по лицу пальцами, она такая безумно красивая, желанная.