Грешница. Связанные паутиной

Призрак очнулся от непривычного ощущения холода и свободного пространства. Конечности онемели из-за неудобной позы, спину и горло противно саднило. В голове пульсировал сосуд. Доппельгангер пошевелился.

Под ним находилось что-то мягкое, податливое. Тело. Женское. Неужели снова?!

Он открыл глаза и пожалел о собственном рассудке. Девушка. Нижняя часть лица, шея и высокая грудь покрыты неопрятной багровой коркой. Черные волосы окутывают весь постамент шелковой вуалью. Губы опухли и потемнели.

Что произошло вчера, он помнил с трудом. Глупая девчонка виляла перед ним своей задницей, вообразив себя едва ли не элитной ночной госпожой [19] . Потом был разговор. Много болтовни. А затем он разозлился.

Бархатный кровосос! Она знала! Алкан с раздражением и сочувствием посмотрел на Лиз. Лучше бы молчала. Такая молодая была, столького не испытала…

Неожиданно Зеленоглазка тяжело вздохнула. Затрепетали крылья изящного носа, забегали под веками глаза, пытаясь скрыться от очередного неприятного сна.

Доппельгангер пораженно вытаращился на нее. Живая! Даже после всего того, что он с ней сделал, – живая!

Осторожно, чтобы не разбудить, слез с нагретого места. Воссоздал одежду, взглядом прошелся по необжитому святилищу. Девушка за его спиной, потеряв единственный источник тепла, свернулась в клубочек, жалобно дрожа. Он набросил на нее ветхую ткань для скамей.

Раны на спине саднили, как проклятые. Хотя не стоило сравнивать их с той бесконечной пыткой. В тот раз было хуже. Теперь Призрак понимал, что кровь на теле Лиз скорее всего была его собственная. Да и детали прошлой ночи постепенно прояснялись.

С потолка в соседнем помещении бойкой струйкой капала вода. Он набрал полные ладони и разом обрушил на свое лицо. Розмари наверняка размажет его тонким слоем по своему дорогому паркету, если узнает. Ну где он опростоволосился?

Странная девица. С самого начала вызывала подозрения, но теперь Алкан окончательно убедился. Нелюдь? Как и остальные уродливые твари Убежища? Или того хуже – инкантатор, засланный Вечным Странником?

Допель облизнулся. Пускай другие завершают начатое им. Рисковать не в его правилах.

Вернувшись, Призрак застал Лиз бодрствующей. Одной рукой она прижимала ткань к груди, другой потирала плавный изгиб шеи. Хороша. Не так, как Розмари, другой – резкой и незавершенной красотой. Эдакий нераспустившийся цветок.

– Я долго спала? – был ее первый вопрос. Занятно.

– Нет.

Такая сосредоточенная, самоуверенная. Ни капли тревоги.

– Это все, что ты хочешь спросить? – насмешливо осведомился Призрак, усаживаясь рядом.

– Не все. Мне только что пришла в голову одна досадная догадка, и я не знаю, как быть.

Он не сумел себя сдержать – расхохотался на весь храм. Эхо подхватывало его смех и множило, заставляя смеяться сразу с десяток доппельгангеров разом. Утерев пальцем слезинку в углу глаза, сказал:

– Я вообще-то жутко неэтичная тварь, но ты меня покорила! Клянусь, я никогда так не веселился!

– Рада за тебя, – холодно процедила девушка, вызвав новую волну смеха. – Полегчало?

– Почти, – всхлипнул он. – Я почему-то так и думал, что ты особенная.

– Да, я такая. А теперь скажи, где ты держал тела несчастных девушек? Они пропадали в один день, а находили их через неделю или даже месяц на какой-нибудь главной улице посреди мостовой. Так где они находились все это время? И что ты делал в квартире в нашу первую встречу? Ответь, Алкан.

– Не таких разговоров я ждал после столь жаркой ночи… Тебя волнуют чужие жизни? Ты же не человек даже.

Лиз притихла.

– Забудь, Зеленоглазка. Существуют вещи, о которых лучше промолчать. – Призрак коснулся белоснежного плеча. – Я никому не расскажу твой секрет. Обещаю. Но и ты храни мой.

– Мне холодно, – сказала она с возмущением. – Принеси одежду взамен той, что порвал.

– А что потом?

– Мы продолжим в более приемлемом и теплом месте. Например, у меня дома.