Грешное желание

– Как раз тот случай, когда горшок котел сажей корил, не так ли, Селия? – любезно проговорила Джесси. Глаза Селии расширились: было так не похоже на Джесси – давать отпор, – потом опять сузились. Но в присутствии Минны и Сисси в качестве молчаливых свидетелей того, что могла сказать она или Джесси, Селия избрала благоразумный путь и больше ничего не сказала. Джесси догадывалась, что держать язык за зубами се заставлял страх того, что ее падчерица может рассказать о ее постыдной связи с Сетом Чандлером.

Стюарт уехал вперед, поэтому Джесси не видела его до тех пор, пока они не приехали в «Мимозу». Но когда карета остановилась, он ждал их на веранде, куря одну из своих нескончаемых сигар.

Он не сделал попытки помочь дамам выйти, предоставив это Прогрессу. Селия поднялась по ступенькам и прошла мимо него без единого слова. Но когда Джесси хотела последовать ее примеру, он остановил ее, положив ладонь ей на локоть.

– Я бы хотел поговорить с тобой, если не возражаешь, – тихо сказал он.

– Я устала. – Джесси попыталась вырвать у него свою руку, когда Сисси и Минна, каждая сжимая свертки с дневными нарядами, проскользнули мимо.

– И тем не менее.

Он был безупречно вежлив, но железными пальцами, сжимал ее руку. Он явно собирался настоять на своем. Джесси насупилась, затем капитулировала с коротким кивком. Если он надеется устроить ей головомойку, то его ждет сюрприз! Ее кровь бурлила, и она не собиралась остаться в долгу.

Глава 23

Библиотека была маленькой комнатой в задней части первого этажа, очень мало используемой до тех пор, пока Стюарт не поселился в «Мимозе». Он объявил заставленную книжными полками комнату своей, распорядился, чтобы ее вымыли, проветрили и поставили массивный письменный стол красного дерева и удобные кожаные кресла. Именно сюда он привел Джесси, учтиво отступив в сторону, чтобы пропустить ее вперед, затем вошел сам и закрыл дверь. Свечой, взятой им с подставки у входной двери, он зажег восковые свечи в настенных канделябрах по обе стороны стола. Их мерцающий свет отбрасывал пляшущие тени во все углы комнаты, и когда он повернулся к Джесси, скрывали выражение его лица.

– Присядь. – Он указал на стул, находящийся ближе всего к тому месту, где посреди комнаты стояла Джесси.

– Благодарю, но я лучше постою. Полагаю, это не займет много времени?

Она вызывающе смотрела ему в лицо, вздернув подбородок и сверкая глазами. Несколько мгновении он смотрел на нее, ничего не говоря, затем присел на край стола, небрежно покачивая одной длинной, обутой в сапог ногой. Черная кожа начищенных сапог поблескивала от этих движений. Глаза Джесси задержались на этом блеске. Они быстро пропутешествовали от покачивающегося сапога вверх по всему телу мужчины. Внешность его, как всегда, была безупречной. Несмотря на злоключения сегодняшнего дня, на брюках не было ни пятнышка, светло-бежевая ткань облегала мощные мускулы ног, словно вторая кожа. Парчовый жилет сидел на широкой груди и плоском животе без единой морщинки. Сюртук с длинными фалдами из тонкой синей шерсти любовно облегал широкие плечи. Ни единое пятнышко не портило его безупречно повязанного шейного платка, а манжеты рубашки выглядели такими же свежими, какими были утром. Если волосы и были слегка растрепаны ветром, то это ему очень шло. Черные волнистые локоны падали на лоб, обрамляя классически правильное лицо. В свете свечей глаза мерцали ярко-голубым.

Сознавая непорядок своей собственной внешности – несмотря на обещание мадам Флер, ветер растрепал волосы по дороге домой, и длинные пряди в беспорядке рассыпались по спине, а спереди на ее красивом платье было заметное пятно, – Джесси оглядывала его изящное совершенство безо всякого удовольствия. В сущности, она смотрела на него из-под насупленных бровей.

– Поскольку вы привели меня сюда, чтобы отчитать, можете поскорее покончить с этим, чтобы я могла пойти спать.

Что-то, либо ее слова, либо раздражительный тон, позабавило его. Кривой, насмешливый изгиб его губ взбесил ее.

– Ты не должна пить спиртное на вечеринках, ты же знаешь. Люди скажут, что ты легкомысленная вертихвостка.

Если он и злился на нее у Чандлеров, то его гнев, должно быть, смягчился. В его голосе слышался лишь легкий упрек. По сути дела, голос у него был как у любящего, но очень уставшего родителя, бранящего своего непослушного ребенка. Но она уже не ребенок, а он определенно не ее родитель.

– Не смейте критиковать меня! Я бы вообще не поехала на эту дурацкую вечеринку, если б вы не настояли. И мне кажется, что ваше поведение сегодня было куда предосудительнее, чем мое. В конце концов, это не я заехала в челюсть хозяину дома – и поцеловала свою падчерицу!

Она не собиралась этого говорить, но была так зла, что это вырвалось помимо воли. Слова лежали между ними, как брошенная перчатка.

Губы Стюарта чуть заметно сжались. Было ясно, что он удивлен и недоволен ее неожиданной контратакой.

– О нет, конечно же. Ты просто флиртовала направо и налево со всеми присутствующими холостяками и здорово нализалась в придачу. Чудное поведение для «зеленой» мисс!