Грешные души

— Ужас! — подтвердил Владимир Николасвич. — Мерилин… ик! Марло…

— Пойдем гулять?! — предложила Сутолокина.

— Обязательно! И будем петь!

— Точно! — Сутолокина вскочила на ноги и притопнула, словно бы собралась сплясать. — А что петь будем?

— Про меня, — объявил «Вовочка», — про бухгалтера!

— А ты бухгалтер?! — в диком, хотя и немотивированном восторге завопила Сутолокина. — Я только слов не знаю.

— Ни хрена! — погрозил кому-то пальцем Пузаков. — Все путем!

— Запевай, — потребовала Сутолокина и совершенно неожиданно произнесла несколько слов, которые часто слышала от прорабов, но никогда сама не употребляла. Впрочем, Пузаков на счет своей матушки их, разумеется, не принял, а потому только заржал.

— «Мне надоело петь про эту заграницу, надену валенки да красное пальто…» — заверещал Владимир Николасвич таким похабным голосом, что даже его собственная супруга, находившаяся всего метрах в двухстах от лавочки, не узнала его тембра.

Когда Пузаков допел куплет, Сутолокина визгливо поддержала:

— «Бухгалтер, милый мой бухгалтер! Вот он какой, такой простой…»

Это был чудовищный дуэт. Обнявшись, парочка двинулась по трассе терренкура, шатаясь из стороны в сторону. Подслеповатой Сутолокиной новый кавалер казался настолько обаятельным, что она была от него без ума. Не допев песню, они начали очень неуклюже целоваться, причем вся раскраска губ и бровей Сутолокиной постепенно переходила на взмокшую физиономию бухгалтера. На сто первом метре они сошли с трассы и, беспричинно хихикая, углубились в чащу кустов, туда, где днем рэкетиры били Бубуева. Там, хохоча и вереща, Сутолокина грохнулась навзничь, а Пузаков, забыв и о жене, и о Кирюше, придавил Александру Кузьминичну к корням…

Тютюка ликовал: Сутолокина набрала минус семьдесят пять, Пузаков — минус семьдесят, и это, по-видимому, еще не предел…

УТРЕННИЕ ДЕЛА

Котов проснулся в пять утра. Он увидел разметавшуюся рядом Валю Бубуеву и с удивлением отметил, что ему не хочется сразу же убегать от нее. Не было ни похмелья — хотя и с чего бы его ожидать? — ни раскаяния, ни стыда. Хотя Валя действительно была толстовата, и личико у нее было не слишком свежее, но все же она казалась Котову милой и приятной. Котов пошевелился, и чутко спавшая Валя проснулась.

— Владик… — Она приоткрыла глаза и потянулась к нему…

Примерно через полчаса они, выскользнув из общежития, шли по тропинке в глубь леса, туда, где тек святой ручей. У Вали в сердце цвел целый букет радостей, подаренный Котовым. Не верилось, что все это было с ней, а не с кем-то еще, и лишь ощущая руку Котова, лежащую на ее талии, она убеждалась — нет, это был не предутренний сон, а самая натуральная явь.

Котов не понимал, зачем ведет Валю к ручью. Только знал — нужно, и все. Он не мог иначе.

— Как тут хорошо! — прошептала Валя. — Когда ж ты этот ручей нашел?

— Вчера, — ответил Котов. — А ты разве не знала о нем?

— Не-а… — Вале стало стыдно. Все хвалилась, что местная, а про ручей не знала.

— Надо окунуться, — сказал Владислав.

— Ой, что ты, холодно ведь… — заупрямилась Валя, но противиться Котову не могла. Он заставил ее раздеться и, взяв за руку, подвел к бочажку, в котором вчера искупался.

Плюх! Вода ожгла их очищающим холодом. Валя тихонько взвизгнула, Котов крякнул. Конечно, вылезли они очень быстро, но вода уже совершила свое благое дело.

— Как будто второй раз родилась, — заметила Валя, — теперь каждое утро здесь купаться буду. А то в озере вода до того прогрелась, что даже с утра теплая.

— Да, — кивнул Владислав, — вода тут просто необыкновенная… То ли в ней что-то растворено особенное, то ли…

— Радиация? — встревоженно произнесла Валя.

— Да нет, что-то хорошее.

— А мне сейчас надо в ваш корпус прибираться идти… — вздохнула Валя. — Я ведь на работе, а ты счастливенький, отдыхающий.

— Помочь тебе? — вызвался Владислав. — Мне ведь все равно, чем заниматься. Особых развлечений у вас нет, можно и полы помыть…

— Ой, нет! — замахала руками Валя. — Что ты, что ты, срам какой! Чтоб мужик за меня полы мыл! Иди купайся, загорай, гуляй по лесу. Ты в городе наработался.

До корпуса они дошли вместе. Валя пошла наверх, возиться с тряпками и швабрами, а Котов отправился на зарядку. Когда он пробегал по трассе терренкура, то совершенно неожиданно увидел на лавочке понурого бухгалтера Пузакова и Сутолокину, пытавшуюся запахнуть халат, на котором не осталось ни одной пуговицы. «Вот оно что!» — смекнул Котов. Он вспомнил, как принял за гипотетического любовника Сутолокиной мужчину, похожего на полковника. Теперь все оказалось проще. Он легко пронесся мимо, ничуть не расстроившись из-за сделанного открытия.