Грешные игры. Освобождение

Не даю больше вставить и слова. Опять целую влажные от дождя губы. Но уже не аккуратно, как раньше. Впиваюсь в них, глажу языком то верхнюю, то нижнюю губу. И ответ не заставляет себя долго ждать.

Теперь нам нечего бояться. Ни дождя, ни отсутствия средств на существование. Ни прошлого, которое зорким взглядом окутывает нас где-то за стеклянными окнами…

Глава 9. Третий шанс

Тишина. Нерушимая. Порой она так необходима некоторым людям, предпочитающим шумную компанию. Ведь за ней можно спрятать душевные терзания, переживая тяжелые времена. Саре она бы очень помогла, когда та увидела Гарри с девчонкой-старшекурсницей.

А мне?

Раньше – да, а сейчас в ней нет нужды. Слишком долго я пряталась, как нашкодивший ребенок под кроватью от строгой матери. То время прошло. Пора вылезти из убежища и посмотреть в будущее.

Оно глядит на меня светлыми, практически небесными глазами с чуть замутненной пеленой серости. Улыбаются, когда наши лица соприкасаются друг с другом. И мутнеют, когда губы соединяются в нежном поцелуе.

Подо мной мягкая кровать с чуть жестковатым покрывалом, надо мной горячее тело парня, которого так хочется прижать сильнее. Крепче. Ближе. Чувствуя, как жар быстрыми потоками передается от него ко мне и обратно.

Верхняя одежда брошена где-то у двери, его пиджак последовал за ней. создавая после себя своеобразную дорожку. Словно мы старались оставить след. Но нас интересует совершенно другое. Физиология.

Горячие губы жадно сминают мои в ответ. Сначала покусывают, потом всасывают. Тянут до легкой боли. Пока не вылетает протяжный стон. Тихий-тихий. Слышный только нам обоим.

– Как же я скучал.

И я скучала… по мужскому крепкому телу скучала…

Горячий шепот опускается в район шеи, где после жаркого дыхания ощущается не менее пылающий поцелуй. Потом еще один. И еще. Как цепочка, которую Джек пытается нарисовать губами на моей коже. До декольте. Потому что платье не позволяет продвинуться дальше. Но разве кого-то из нас это останавливает?

Джек быстро находит молнию сбоку, так же быстро тянет и стягивает с меня черную облегающую ткань, оставив в одном нижнем белье. И чулках, закрепленных на специальном поясе.

– Твою ж мать…

Парень внимательно оглядывает открывшуюся картину. Мечта любого альфа-самца, как совсем недавно выразилась Сара, когда увидела меня в таком же виде. Черное кружевное белье контрастирует с бледной кожей, тонкие трусики-танго не оставляют возможности для фантазии, совершенно не скрывая гладкий лобок, а пояс с чулками… В общем, реакция Джека говорит сама за себя.

Его светлые глаза в мгновение ока становятся практически черными, руки сильнее сжимают мое расслабленное тело, а губы вновь находят мои и целуют так жарко, что я забываю о реальности. Мы единое целое. Один сосуд с двумя разными жидкостями, которые вот-вот соединятся в одну.

Но я хочу большего…

Крепкие мышцы напрягаются под моими руками, когда я глажу его плечи. Сильные, налитые. Почему на нем рубашка? Почему я не вижу все своими глазами? К черту ее. Не хочу, чтобы что-то мешало насладиться прекрасным телом моего парня.

– Эй, осторожнее. Порвешь же, – замечает Джек.

– Ну и пусть, – отвечаю, снова сливаясь поцелуем с блондином.

Плевать мне на твою рубашку, плевать на предупреждения. Пуговицы я потом пришью. Мне нужно твое тело, Джек. Очень нужно. Как воздух. Прикоснись ко мне. Ну же. Не медли. Да чертовы пуговицы! Почему они совсем не поддаются моему напору?

– Давай я, – улыбаясь, Джек приподнимается надо мной и сам расстегивает рубашку. Пуговицы одна за другой летят с петель, аккуратно приоткрывая сексуальное тело парня. Атлетическое. Как у Аполлона.

Почти как у Тайлера…

Только пресс слабее выделен, грудь чуть меньше, плечи чуть уже. Но это не мешает Джеку быть красавчиком. Ему нет. А мне мешает разглядеть истинную красоту его тела. Мешает насладиться открывшимся видом, когда рубашка летит прочь. Черт! Нельзя Тая впускать в свои мысли. Нельзя…

– Нравится?

«Очень», – раздается ответ в голове.

Однако вслух ничего не произношу. Вместо этого прижимаюсь к нему, слегка касаясь губами пухлых губ, а затем нагло опрокидываю его на кровать, устроившись сверху.

– А тебе? – растягиваю слова, глядя в его темные-темные глаза. В беспросветную бездну, из которой не хочу вылезать.

– Ты прекрасна.

Его рука нежно огибает бедро, медленно очерчивает дорожку до живота, выше до груди, которую все еще скрывает кружевной лифчик. Выгибаюсь. Подаюсь навстречу обжигающей ладони.