Грешные мечты

— Вы уже ясно дали мне понять, какие именно чувства испытываете ко мне, ваша светлость, — заявила она и, резко повернувшись, направилась к трактиру — низкому закопченному зданию.

Стиснув зубы, Синклер последовал за ней. Юджиния снова неправильно истолковала его слова и действия. Возможно, то, что они не разговаривали, было к лучшему. Молчание по крайней мере избавляло их от ссор и перепалок.

Не дойдя до дверей трактира, Юджиния внезапно остановилась. Должно быть, что-то привлекло ее внимание. Синклер проследил за взглядом Юджинии и увидел ребенка лет семи-восьми с бледным худым личиком и грязными темными волосами. Он стоял у коновязи рядом с ворохом гнилой соломы. Его широко открытые глаза с подозрением смотрели на Синклера и Юджинию. Помедлив пару секунд, он отошел подальше от незнакомцев. Ребенок был бос и плохо одет.

Забыв о том, что решила не разговаривать с Синклером, Юджиния схватила его за руку.

— О, — прошептала она, — бедняжка совсем замерз.

Синклеру было неприятно видеть несчастных детей, однако улицы Лондона пестрели ими, поэтому он привык к подобному зрелищу. Вот и теперь он думал не о бедном полуголом ребенке, а о своей сестре, которую следовало как можно скорее вернуть домой, о ремонте экипажа и об Юджинии, замерзшей под дождем.

— Пойдем, — буркнул он и пошел дальше, уверенный в том, что Юджиния последует за ним.

Но она не двинулась с места. Войдя в трактир, Синклер подождал немного, а потом вынужден был снова выйти под дождь.

Найти Юджинию оказалось нетрудно. Она сидела на корточках перед ребенком, сжимая его ручки в своих руках. Подол ее платья был испачкан в грязи, с волос на лицо струйками стекала вода. Сначала это зрелище привело Синклера в шок, но затем исполненное сострадания лицо Юджинии тронуло его сердце. Он не встречал в своей жизни столь чутких, добросердечных женщин. Ни одна из тех, кого он знал, не повела бы себя в подобной ситуации так, как Юджиния, без оглядки на мнение окружающих. Более того, все эти женщины, пожалуй, посмеялись бы над Юджинией и назвали бы ее поведение неподобающим.

«Нельзя проявлять на людях свои эмоции!» — таково было одно из правил хорошего тона. Родственники Синклера повторяли его, как мантру. Но Юджинию, казалось, не заботило то, что она нарушает установленные законы, по которым жило общество. Очевидно, ей было не до них, когда речь шла о благополучии ребенка.

Синклера обуревали смешанные чувства. С одной стороны, ему хотелось грубо поднять ее на ноги и заявить, что она позорит себя таким поведением. Молодой леди не пристало сидеть на корточках в грязи перед каким-то чумазым пострелом. А с другой стороны, Синклера неудержимо тянуло обнять Юджинию и прижать ее к груди.

Синклер пришел в замешательство. До этой минуты ситуация казалась ему совершенно ясной, понятной. Он знал, как ему действовать и к какой цели идти. Но Юджиния внезапно заставила его подвергнуть сомнению действовавшие в обществе правила и установки.

Однако сомнения и колебания только обострили реакцию Синклера на происходящее. Он снова вошел в роль надменного аристократа, поскольку только в ней чувствовал себя уверенным и защищенным.

— Вы соображаете, что делаете, мисс Бельмонт? — произнес он.

Она подняла на него глаза, в которых сквозило удивление. Юджиния, похоже, совсем забыла о существовании герцога.

— Этого мальчугана зовут Джорджи, ваша светлость, он круглый сирота. Все его родные умерли, он остался один и очень надеется, что кто-нибудь возьмет его к себе. Владельцы трактира разрешили ему спать в сарае. Ребенок питается объедками, которые ему дают за работу.

Все это походило на сюжет мелодрамы, и Синклер поморщился. Мир полон жестокости, Синклер хорошо знал это. Однако Юджинии до глубины души было жаль маленького Джорджи.

Взглянув на нее, Синклер едва не застонал. Она была полна решимости во что бы то ни стало спасти ребенка. Мальчику требовалась помощь, а Юджиния не могла пройти мимо тех, кто нуждался в ее участии. Синклер знал, что спорить с ней бесполезно. На перепалку уйдет драгоценное время, которое нельзя терять.

— Веди ребенка в трактир, — сказал Синклер, — я распоряжусь, чтобы там его накормили.

Юджиния поднялась и, шепча мальчику ободряющие слова, повела его в трактир.

Синклер вдруг подумал о том, что из Юджинии получилась бы отличная мать. Она не стала бы лишать своего ребенка радости заниматься живописью только потому, что это не принято в их кругу. Юджиния любила бы его вне зависимости от мнения окружающих.

Синклер сердито мотнул головой, чтобы отогнать непрошеные мысли. Сейчас было не время думать об Юджинии. Если бы таких, как она, было много, в мире царила бы анархия. Синклер решил, что ему надо забыть о ней и сосредоточиться на текущих проблемах.