Грешные ночи (ЛП)

— Не совсем. — У них с Захариилом была телепатическая связь. Он мог бы снова связаться с ним, если бы ему нужна была помощь. А раз лидер молчит, значит, не хочет, чтобы его тревожили. — Он говорил куда направляется? Или какие у него планы?

— Если он и говорил что-то, то я был не совсем в сознании, чтобы запомнить это.

Тэйн не смог сдержать улыбку. Юмор от такого нелюдимого ангела как Колдо, казался настолько же необычным, как одержимость Захариила той девушкой. И это сподвигло Тэйна сделать то, что он не должен был.

Он отправился на кухню, и достал всё необходимое для того, чтобы приготовить сэндвич. Ему нужно выслеживать демонов. Тот, которого они поймали, ничего нового не сообщил, не взирая на все их ухищрения, просто стоически переносил боль. Стоит привести в боевую готовность остальных членов армии. Но ему хотелось, хоть как-то помочь Колдо.

— Ты не можешь кормить меня, — заметил с кровати Колдо.

Нет, не мог, как бы ни хотел. Любой, кто попытается облегчить страдания, будет испытывать ту же самую боль... до скончания своих дней.

— Просто я проголодался, вот и решил перекусить. Если тебе приглянется то, что останется, то это твоё дело. — Тэйн знал, что всегда существует способ, так или иначе обойти правило.

Тэйн направился обратно к кровати, откусывая на ходу то кусочек индейки, то ломтик сыра. Откусив еще пару раз, он положил то, что осталось на тумбочку. Затем снова направился на кухню и вернулся со стаканом апельсинового сока. Наполовину опустошённый стакан тоже занял своё место на тумбочке.

Колдо долго и внимательно изучал еду, прежде чем снова перевести взгляд на Тэйна.

— Я скажу тебе, зачем мне оказалась нужна Живая Вода, если ты поклянёшься никогда не рассказывать об этом.

Клятвы являлись священным действием для ангелов. Тэйн не считал себя особо честным представителем своего вида. Чего он только не нарушал в своей жизни, какую черту только не пересекал, но одно он знал точно. Он никогда не нарушал клятвы, и не намерен делать этого в будущем.

— Клянусь.

Повисла тишина.

— Захариил умирал. Девушка поклялась оставаться с ним в течение месяца, уведя его с небес, если я вылечу его. Я понимал, что помочь может только Живая Вода, и я достал её для него.

Тэйн осмысливал услышанное от воина, и никак не мог понять.

— Почему именно месяц?

— Мне потребовалось время, чтобы исцелиться. Прежде чем... начать действовать.

Намерения воина не оставляли сомнения. "Действовать" не взирая на то, что ему это будет стоить немалой крови.

— Расскажи мне.

— Твоя клятва распространяется и на это?

Это значит, что ему будет нельзя рассказать об этом даже Бьорну и Ксерксесу.

— Да.

Колдо еле заметно кивнул.

— Все считают, что много лет назад демон вырвал мне крылья, и я позволяю им так думать, потому что не желаю обсуждать правду.

— И какова, правда? — Тэйн задал этот вопрос, зная, что Колдо ответит ему, не потому что он дал клятву, а потому что эта правда разъедала его изнутри.

— Мои крылья оторвала ангел, которую я собираюсь убить.

Тэйн до сих пор не понимал, почему стойкий, невозмутимый воин Колдо, на которого любой мог положиться, был отправлен в эту армию. Ходили слухи, что Колдо кого-то избил, но этому не было доказательств, да и характер у него был не тот. Теперь что-то прояснилось. Избивал он кого-то или нет, Колдо угодил в армию Захариила, движимый неистребимым желанием отомстить.

— Если бы Захариил знал об этом, он попытался бы остановить тебя.

— Да.

— И ты полагаешь, что я не остановлю тебя?

Ни минуты не колеблясь, Колдо ответил:

— Нет, я полагаю, что ты понимаешь, что такое вкус возмездия.

Скорее ему был известен вкус безысходности. Даже после того, как они освободились из плена, их тела зажили и Тэйн, Бьорн и Ксерксес вернулись. Эти злосчастные три дня и три ночи, проведённые взаперти, ничем не вытравить, и освободившись, они могли разделаться со своими мучителями буквально за час, но не хотели, чтобы те умерли такой лёгкой смертью.

И не сделали. Они захватили тюрьму, не убив никого внутри. Наполненные болью крики до сих пор звучали в ушах Тэйна. Но ему не стало от этого легче... как и его друзьям.

— Ты можешь поступать, как считаешь нужным, — произнес, наконец, Тэйн. — Я ничего не расскажу Захариилу. — Он сделал паузу, склонив голову набок. — Кто она? Кто эта женщина, что предала тебя?

— Этого я тебе не скажу.

— Потому что считаешь, что я буду её защищать. Интересно. Мне нужно узнать её имя. Ты же меня хорошо знаешь. Мне дороги только двое друзей. — Больше ни в душе, ни в его доме, ни для кого не было места. — Так что твоя женщина для меня — никто.

Молчание.

Тэйн вздохнул.

— Сообщи, если тебе понадобится помощь в этом деле, — предложил он.

— Не понадобится. Это только моё дело. Она прячется от меня. И я не позволю никому ввязываться в это. Я сам её отыщу.

Он понял.

— Хорошо. Я оставлю тебя... — Тэйн умолк, так как его накрыло недобрыми предчувствиями, которые сопровождались вспышками странных картин. Наверное, у него с Захариилом установилась, довольно, плотная связь, поскольку он ощутил страх и ярость, пронзившие их лидера.