Грешный и опасный

Кейт не могла оторвать от него взгляда, пока он снимал с нее сапоги и грел в ладонях ступни. Она тем временем сбросила свой жилет. Ей не терпелось избавиться от одежды. Роэн поспешно расстегнул ее панталоны, пока она полулежала в кресле, жадно наблюдая за ним.

— Подними бедра, — прошептал он.

Она прикусила губу, завела руки за голову, схватилась за спинку кресла и выгнулась.

Он медленно стянул с нее панталоны.

Под которыми ничего не оказалось.

Теперь она вся горела, оставшись в длинной белой рубашке и толстых шерстяных чулках. Он снял чулки и, нагнувшись, прижался благоговейным поцелуем к ее голой коленке. И оставался в этом положении довольно долго. Она погладила его по голове, по влажным от растаявшего снега, черным как ночь волосам, провела ладонью по его колючей щеке. Он вскинул глаза, полные такого неприкрытого обожания, что у нее перехватило дыхание.

Она неожиданно села и сбросила рубашку, молча, застенчиво предлагая ему себя.

Он, конечно, поймет, что она делает это по доброй воле. В точности как она сама знала, что он защищает ее, ничего не ожидая взамен.

Он выдохнул ее имя, принимая дар, и завладел ее губами, сжимая в объятиях.

Она наслаждалась прикосновениями его губ и теплом рук, ласкавших голую спину, руки, грудь. И отвечала на поцелуи с яростным самозабвением, сгорая от жажды прикосновений, гладя широкие плечи и массивные руки.

Некому было осудить ее. Да она и не предъявляла претензий на респектабельность! Ведь и ее мать аристократка отказалась от респектабельности ради страсти. Почему бы дочери не последовать ее примеру? Неутолимый голод подстегивал ее поскорее стать одним с ним целым, и она осыпала Роэна лихорадочными поцелуями, одновременно принимаясь раздевать его дрожащими руками. Сначала галстук.

Она ласкала обнажившуюся шею, кожа которой была такой же жесткой, как и на подбородке.

Он встал на колени между ее раздвинутыми бедрами, и она обняла его. Его язык был у нее во рту, его руки — на ее груди. Она осторожно развязала шнур, стягивавший его волосы, и с наслаждением запустила пальцы в густую гриву.

Она еще не встречала столь великолепного мужчину, который не скрывал своего влечения к ней и с каждой минутой все больше превращался в дикаря. И она поощряла его, увлеченная свирепой, неукрощенной силой. Теряясь в желании к нему, она запустила пальцы в вырез его свободной белой сорочки. Наконец-то ей выпал шанс коснуться этого мускулистого тела. Его плечи, казалось, высечены из камня, но кожа гладка, как лайка.

Она тихо застонала от восторга. И услышала ответный стон.

— Ты сводишь меня с ума. Я хочу тебя прямо сейчас, — выдохнул он ей в губы.

— Да!

Кейт поспешно стащила с него рубашку. Боже. Она сейчас умрет от восторга.

— Иди сюда, — хрипло выдавил он, и этот приказ невероятно ее возбудил. Сейчас она была готова во всем ему подчиниться.

Роэн подхватил ее на руки, положил на постель и лег сверху. Наверное, слышит, как колотится ее сердце… Он сжал ладонями ее лицо и снова стал целовать.

— Боже, Кейт, — выдохнул он, на секунду застыв, прежде чем расстегнуть брюки. — Ты невыносимо меня искушаешь.

— В таком случае сдавайся, — прошептала она, потому что к этому времени он должен был понять, что она с самого начала принадлежала ему.

Роэна трясло от нетерпения поскорее сделать ее своей. Она доводила его до безумия. Он больше не мог вынести ни момента той жизни, которой жил без нее.

Такой одинокой жизни. Прости его Боже, он не намеревался воспользоваться ее ситуацией, особенно после того, что ей пришлось вынести сегодня. Но назад возврата нет. Ни для него, ни для нее.

Он хотел быть в ней. Сломать последние барьеры между ними. Роэн поклялся себе, что когда, увидев пятна ее девственной крови, он поймет, что она навсегда и необратимо принадлежит ему, то расскажет ей все. Сколько сможет. Тайная война между орденом и прометеанцами была частью их наследия. Она имеет право знать правду. Кто она. Откуда родом.

Он может все ей рассказать.

Но пока что Роэн хотел подарить ей наслаждение, подобного которому она еще не знала. А она будила в нем свирепый, безумный голод, бушевавший в крови. Голод и стремление не просто удовлетворить похоть, но каким-то образом приковать ее к себе. Именно эту женщину и никакую другую, чтобы замкнуть круг того, что началось между ними еще до ее рождения. И он точно знал, да, знал с самого начала, что она принадлежит ему.

Может, это их судьба.

Кейт сжала его лицо ладонями, упиваясь вкусом губ, и эта сладостная невинность окутывала его почти священным огнем.

Ее грудь набухала под его ласками. Он сжимал окаменевшие соски, но вскоре не смог противостоять соблазну и стал губами и языком воздавать честь розовым вершинкам. Наградил каждую неспешным поцелуем. Кейт приподнялась на локтях, наблюдая за ним. Продолжая ласкать грудь, он положил руку на ее живот и постепенно оказался у лона. Пальцы чертили игривые круги, но не двигались дальше: он сделал все, чтобы она умирала от желания. Только когда она захныкала от почти ребяческого разочарования, приподнимая бедра, он сжал нежный холмик.