Грешным делом

И вот час расплаты наступил. Экзамен в институт требовал не только грамотного изложения текста, понимания фабулы, но и знание характера персонажей. Институтский преподаватель записывал на доске одну тему за другой, вызывая у меня приступы дурноты один сильней другого. «Базаров и Грушницкий», «Хлестаков и хлестаковщина», «Образ народа в «Войне и мире» Льва Толстого», «Чацкий и Фамусовская Москва»…Я уже хотел поднять руку, чтобы выйти, как институтский методист записала на доске: «Подвиг советского человека в произведении Л. И. Брежнева «Малая Земля». Слабая искра надежды блеснула в моём мозгу, осветив на миг его скудные глубины.

Читал ли я «Малую землю»? Нет, конечно! Хотя книгу с таким названием я встречал. Но автором был не Л. И Брежнев, а некий Соколов. Она мне действительно понравилась. Бывший морпех с непередаваемым чувством юмора рассказал о небольшом отряде морских десантников, которые, высадившись на крошечном участке земли под Новороссийском во время Великой Отечественной войны, сделались непреодолимой преградой для немецко –фашистских захватчиков. Поскольку книгу Брежнева я не читал, то пересказал книгу Соколова, опустив некоторые личные детали и приписав её авторство Брежневу. Возможно, именно за отсутствие деталей мне и снизили оценку до четырёх с минусом. Но "четыре", друзья мои, на вступительных экзаменах – это было хорошей оценкой!

Последним был экзамен по английскому. И вот тут уже вопрос о Past indefinite, выражающий законченное действие в прошлом, меня по-настоящему расстроил. Не то, чтобы я не мог отличить Past indefinite от Past continuous, нет. Просто из –за волнения я забыл, что это может означать в принципе!

Весь экзамен в голове отчего -то крутилась назойливая фраза из песни: «Yesterday all my troubles seemed so far away». Так я и сидел, напевая про себя мелодию, и думая: «Вот и конец тебе, шизик. Сик транзит глория мунди! Хотела божья коровка взлететь, да вымя её не пустило…». Но тут меня осенила догадка: ведь эта песня могла быть ответом к заданию! И действительно, заглянув в билет, я увидел глаголы с окончаниями «ed» и другие в прошедшем времени. «Ну, не могут же легендарные «Битлз» меня так подставить!». И, выписав фразы с этими окончаниями, я сдал работу. Всё оказалось правильным!

После экзаменов я был почти уверен, что поступил. И всё –таки день, когда были вывешены списки первокурсников, мне не забыть никогда. Листки списков шевелились на стене, как оперение крачек на скале посреди бушующего моря. Казалось бы, сделай шаг и проверь – в списках ли ты! Но студенты жались группками, как императорские пингвины на скалах, боясь подойти к воде и думая, как бы так осторожно приблизиться к краю, чтобы косатка с оценками не утащила тебя на глубину. Некоторые смельчаки, нерешительно потоптавшись всё –же отделялись от групп, подходили к стенду и изучив списки –о, счастье! – начинали радостно улыбаться.

Другие долго перечитывали фамилии поступивших, а затем отруливали с понурым видом. Помню, выйдя из автобуса, и увидев толпу, я презрительно усмехнулся: чего бояться –то? Но в двух шагах от списков я, как и все, вдруг остановился. К спискам меня не пускал мощный психоэмоциональный прибой.

– Понимаешь, нужно хотя бы одну пятёрку иметь, – услышал я слева от себя голос какой- то девушки, – вот, а у меня видно её не было.

– А, ясно, – сказала её собеседница. – Ты уже посмотрела списки?

– Да нет, боюсь чего –то, блин!

«Ну, а я не буду девушкой!», подумал я и стал протискиваться к спискам. Однако шторм был нешуточный. Фамилии прыгали перед глазами, как сдвоенные поручни на чёртовой карусели. Потом я увидел что –то знакомое: «Ар..». Арье! Это же моя изуродованная фамилия! Я повернулся ко всем с улыбкой. «Поступил?», спросил меня кто –то. Я молча кивнул, слов не было. Вот мама обрадуется! «Он поступил!», слышал я сзади, «везёт же людям!»…

Мобильных телефонов в то время не было. Позвонить и поделиться своей радостью с друзьями или мамой тут же я не мог. Чтобы донести радостную весть, мне вначале нужно было вместе с ней куда -то доехать.

Некоторое время, сидя в автобусе, который вез меня обратно, я размышлял над тем, как я всё это ей преподнесу, но потом, по мере того, как автобус подъезжал к дому, я вдруг поймал себя на мысли, что абсолютно не хочу учиться на банковского клерка. Это было не моё. Я ведь любил рок-музыку. Любил до самозабвения, до экстаза! К тому же, раз я поступил в институт, почти не готовясь, думал я, то я и куда угодно ещё могу точно также пробиться! Вот такие были у меня тогда мысли.