Грета Гарбо и ее возлюбленные

«Возлюбленная!

Человек, которого я пытался вспомнить в моем последнем письме, — человек тебе известный, это Дейзи Феллоуз. Ее яхта прибыла сюда однажды утром, когда мы купались, и в тот же вечер мы отправились туда на обед. Это было настоящее приключение — попасть в заливчик, где «Сестра Анна» стояла на якоре. Сначала надо было сесть в шлюпку, затем пересесть в моторную лодку. И все это в темноте, да и море было неспокойным. Забавно, но когда мы наконец оказались на борту, то застали там настоящую английскую атмосферу. Вся команда состоит из английских матросов, еда тоже типично английская в худшем смысле этого слова. Не думаю, чтобы Дейзи была в восторге от этого своего круиза, ей до смерти наскучила эта семейная вечеринка, и когда мы предложили, что всем пора на боковую, она была просто счастлива наконец-то избавиться от нас!

И хотя мы уже договорились насчет следующего дня, она послала нам в качестве прощального подарка совершенно непристойную картинку с каким-то женоподобным матросом, а сама уплыла дальше.

Твое нежное и восхитительное письмо пришло вчера вечером, и я читал его, сидя под олеандровым деревом на рыночной площади. Жаль, что тебя еще не скоро призовут к присяге, надеюсь по крайней мере, у тебя будет достаточно времени, чтобы выучить слова.

Я ни за что на свете не стану писать «Блисс Бразерс».

Неделя проходила за неделей, и Сесиль начал терять терпение.

«Мой дорогой мальчик!

Я не нахожу себе места: время проходит, а мы с тобой все еще сидим по обеим сторонам океана. Это ужасно неправильно и чертовски глупо, поскольку, как мне кажется, мы бы прекрасно ужились друг с другом. Житье в Нью-Йорке совсем не то, что следует, и ужасно жаль, что пройдет еще один год, прежде чем ты сможешь встретиться со мной у меня на родине, а заодно понять, что тебе здесь наверняка понравится. Однако я полагаю, что это такое редкое счастье — все эти радости и удовольствия, которые мы не должны, поддавшись жадности, стремиться выпить до дна. Пока что я постоянно думаю о тебе, и твое лицо, словно фотография, всегда у меня перед глазами в самых разных ситуациях».

Сесиль продолжил свою кампанию по расхваливанию Бродчолка.

«Мне нравится изредка приглашать к обеду кого-нибудь из близких мне по духу соседей и проводить время в неторопливой беседе. Я уже тебе рассказывал о некоторых из них. Я бы также хотел, чтобы ты познакомилась о семейством Дэвида Сесиля — тебе они наверняка понравятся, — а также с необузданным зверем по имени Огастес Джон, — совершенно героической натурой. Таким образом, ты получила пример мирного течения моей здешней жизни.

Мы еще так и не получали вестей от блаженных братьев, но, черт побери, я не остановлюсь, пока не добьюсь от них того, что мне положено».

Однако напрасно Сесиль пытался узнать какие-нибудь новости о Гарбо. Он не получал никаких известий ни от нее самой, ни из газет. Вскоре Битон совершил поездку в «Кларенс-Хаус», чтобы сфотографировать принцессу Анну.