Грета и потерянная армия (ЛП)

Затем он провёл пальцами по всей длине кос, расплетая их. Она запрокинула голову. Он наклонился с лёгкой улыбкой и прижался поцелуем к венке, неистово пульсирующей под её подбородком. Его губы были горячими и уверенными, рука скользнула к задней части шеи.

Грета прижалась к нему, надеясь отвлечься от мыслей обо всём, что могло бы испортить момент. Айзек целовал её словно бы всем телом: его руки обнимали, грудь расширялась. Его язык нашёл её, сначала скромно, но затем всё с большей настойчивостью. Её рука пробралась под его футболку, касаясь упругого пресса. Он отстранился на мгновение, чтобы поднять руки и стянуть футболку через голову. У неё во рту пересохло при виде его перекатывающихся мышц.

Её ладонь задержалась над всё ещё алым шрамом — одним из многих, которые он получил из-за неё, — и прикусила губу.

— Ты переживаешь, что я могу погибнуть в бою, если мы вернёмся, но как же ты? Я боюсь, что ты снова можешь стать Потерянным.

Она помнила каждую стрелу, попавшую в него, и взгляд, которым он прощался с ней, перед тем как чудовище взяло верх.

— Этого не случится. Я уже прошёл этот путь и теперь знаю дорогу назад, — он ласково коснулся её лица. — Не думай об этом сейчас.

— В тебе так много крайностей, — сказала она, зачарованная сочетанием его размеров, силы и умением выражать нежность, от которой щемит сердце.

Он ухмыльнулся.

— Могу сказать то же самое о тебе.

Задержав дыхание, она начала расстёгивать пуговицы на своей блузке, которую надела, чтобы показаться милее на ужине, но он накрыл её руки своими.

— Позволь мне.

Она шумно сглотнула и кивнула, чувствуя себя так же неловко, как если бы он видел её впервые.

Его движения были медленными, неторопливыми. Его натёртые костяшки пальцев царапали её кожу, как наждачная бумага, и он останавливался после каждой пуговицы, чтобы поцеловать открывшийся участок кожи. Когда пуговицы закончились, он стянул блузку с её плеч, и она позволила ткани скользнуть по рукам на пол. Его взгляд пробежался по её телу, перед тем как вернуться к лицу. В нём было столько восхищения и благоговения, что она стала смелее и потянулась назад, чтобы расстегнуть лифчик, позволив упасть и ему тоже.

Её учащённое дыхание больше не выражало смущение, только предвкушение. Впервые в жизни ей было плевать на все шрамы, потому что Айзек считал её красивой, и ему не нужно было говорить этого вслух, чтобы она знала. Это читалось в каждом его прикосновении, в его потяжелевшем горячем взгляде, жадно поглощавшем каждую линию её тела от макушки до пят.

Несколько секунд они возились с пуговицами и молниями друг друга, но потом сдались и занялись своими. Она стянула свои джинсы, и он тут же притянул её к себе.

Айзек поцеловал её так, будто она могла раствориться в облачке дыма, если он остановится. И ей казалось так же. Его язык в её рту, прикосновения кожи к коже, жар внутри — ничего из этого она не испытывала прежде, и, закрыв глаза, она наслаждалась каждой секундой, запоминая всё до мельчайших деталей на случай, если это больше не повторится.

Затем он поднял её и уложил на постель, и она инстинктивно обхватила коленями его бёдра, едва он оказался над ней.

— О боже, — ахнула Грета. Уже сейчас было слишком много ощущений. Она словно оказалась внутри электрического шара, который пускал разряды каждый раз при каждом движении его рук.

— Более идеального момента и представить нельзя, — тихо произнёс он. — Я боюсь всё испортить.

Она озадаченно моргнула. Он нависал над ней, опираясь на руки. На лбу появились тревожные складки. Он был взволнован.

— Как ты можешь что-то испортить?

Он скривился, и она догадалась.

— Ах… Что ж, благодари Великую Мать, — решительно ответила она. — Потому что если бы у тебя кто-то был до меня, я бы тебя убила.

Он опустил лоб на её плечо, усмехаясь.

— Всегда такая воинственная.

Она подняла руки и обхватила его лицо, чтобы он посмотрел ей в глаза. Всё её волнение как рукой сняло.

— Вместе, — прошептала она точно так же, как он, когда они стояли перед этим самым домом и её одолевали сомнения.

Его улыбка говорила о том, что он помнил.

— Всегда.

Глава 11

Неловкость вернулась потом.

Тяжёлое учащённое дыхание Айзека обжигало шею, но остальное её тело мёрзло от остывающего пота. Она дышала так же часто, чувствуя, как все волоски на коже стоят дыбом, а между ног всё непривычно ныло.

Его ладонь лежала на её бедре. Его локоть упирался в матрас рядом с её головой. Её сердце колотилось в груди. Уровень уязвимости зашкаливал. Она к такому не привыкла, и ей было не по себе от этого, но девушка не хотела ранить его своим скорым побегом из кровати.

Айзек поцеловал её вновь с такой любовью и нежностью, что к её глазам подкатили слёзы, и она попыталась их сморгнуть.

Он отстранился от неё и потянулся за одеялом, чтобы накрыть их обоих, но она не могла больше этого выдержать и выскользнула из-под его руки, пока Айзек не успел прижать её к себе. Кто бы мог подумать, что большой надменный король гоблинов захочет обниматься после этого?

И почему не хочет она?