Greta oto (СИ)

— Ты прелесть! — Она подпрыгнула на одной ножке и с радостными визгами повисла у неё на шее, щекоча колкими от блёсток кудряшками. — Прелесть, обожаю тебя. Ты, Тинни, самая талантливая волшебница! Погоди, — отстранилась и нахмурилась, — а почему не собираешься? Где причёска, где макияж, даже платье своё не достала! Тина, через час бал, ты сумасшедшая. Настоящая Грета Ото.

— Ах, ну да. — Та сокрушённо вздохнула. — Ничего, успею, одеться недолго.

— Немедленно садись! — приказала Куинни и подтолкнула её к туалетному столику. — Буду из тебя делать самую красивую старшую сестру на свете. Молчи! — Она открыла коробочку с пудрой и воинственно дунула на пуховку.

— Хорошо, — Тина обречённо уселась перед зеркалом, — делай. А взамен расскажешь мне о своём новом кавалере, идёт? Вижу ведь, что ты опять влюбилась, глаза подозрительно блестят, краснеешь невпопад и клюёшь носом на уроках. Признавайся, кто он? Неужели этот русский красавчик Солли? Куинн, за ним же половина школы бегает!

— Ну и пусть бегает. Это не Солли. Хотя… Возможно… — Куинни таинственно улыбнулась. — Я не могу тебе рассказать, это страшный секрет.

— Ну конечно. Все твои ухажёры страшно секретны. Ой, не дёргай мне так сильно волосы, лысой идти на бал я совершенно не готова. И можно поменьше помады? Куинни, пожалуйста. — Тина жалобно посмотрела на сестру, решительно орудующую расчёской и волшебной палочкой.

*

К началу бала они с Куинни немного опоздали — та трижды меняла чулки и в самый последний момент спохватилась перекрашивать ногти(4) в тон своей новой бутоньерки-бабочки.

Празднично украшенный зал блистал. Рождество в Ильверморни всегда отмечали роскошно. В центре под руководством профессора Кваттроки, дирижирующей невидимыми музыкантами, несколько пар в старинных костюмах с натянутыми улыбками чопорно танцевали фурлану. Вокруг собиралась нарядная публика, большинство — парами. Одинокая Тина чувствовала себя неловко и начала сутулиться. Показалось, что новые туфли жмут, а бархотка душит. Весь её понурый вид словно бы говорил: “Я самая робкая, скромная и самая бесцветная девушка во всей школе. Кто посмотрит на меня — превратится в пень”.

Карнавальная суматоха быстро набирала обороты. В этом году большой зал Ильверморни едва вмещал всех желающих — к своим старшекурсникам прибавились делегаты нескольких зарубежных школ, прибывших в США на семьдесят четвёртый Чемпионат по зельям. Куинни, лишь переступив порог зала, куда-то упорхнула. Тина от праздничного шума и мелькания слегка опешила. Заставляя себя чинно, будто благородная старушка, с независимым видом разгуливать между столами со сладостями и напитками и потягивая молочный пунш, она никак не могла остановить внимание на каком-нибудь одном лице или предмете. Маски, мишура, цветы, румяные щёчки красавиц, кудри, локоны, напомаженные проборы, платья неогрек, туники с глубокими вырезами, парадные сюртуки, стрелки на брюках, бокалы с лимонадом — всё сливалось в одно общее громадное впечатление, вселявшее в Грету Ото тревогу и желание спрятаться. Да хоть прямо под эту длинную скатерть. Подобно впервые выступающему перед публикой чтецу, она отчётливо, даже, пожалуй, слишком, до мельчайших деталей, видела всё, что её окружало, но плохо понимала видимое. Лишь немного позже, освоившись, занялась своим любимым делом — стала наблюдать. Ей, необщительной и робкой на публике, прежде всего бросилась в глаза раскованность, если не сказать необыкновенная храбрость танцующих и флиртующих с парнями девушек, особенно Куинни и двух учениц других школ (Колдовстворца и Кастелобруш), Веры Чечевички и Паулы Фару. Все трое, выглядевшие просто изумительно, очень ловко, точно у них ранее была репетиция, разместились среди старшекурсников мужского пола, поначалу державшихся отдельно, и тотчас же сделались центром (вернее, тремя разными центрами) притяжения двух или трёх десятков молодых волшебников. Глядя на соперницу Куинни Веру, которая о чём-то горячо спорила с префектом бразильцев Луисом Амарес-Тончес-Лого, Тина следила, как на её лице то появляется, то исчезает обворожительная и, очевидно, искренняя улыбка, и ловила себя на мысли, что завидует. Раскрепощённости русской, её смелости выставлять всю себя, такую пленительную, на показ и уверенности в собственной исключительности. Вера Чечевичка, на самом деле одарённая колдунья, сияла звездой и не боялась своего сияния. В то время как, возможно, не менее яркая звёздочка Грета Ото постоянно пыталась скрыться от заинтересованных наблюдателей за облаками или улететь в такие глубины космоса, где её не отыщет ни один самый мощный немаговский телескоп или самая “глазастая” подзорная труба звездочёта.

Очаровательная и лёгкая, как мотылёк в лучах рассвета, Куинни, изящно изогнувшись, кокетливо поигрывала плечами возле парня с причудливым именем Соловей Мурый. Она говорила, вероятно, какой-нибудь очень интересный вздор, потому что молодой русский маг слегка снисходительно, однако внимательно глядел на неё сверху вниз, буквально пожирая взглядом. Красивая пара, так и есть.