Грета за стеной

Отъезд в Богров был назначен на следующий день после окончания летней сессии. Билет и распечатанную броню на номер в гостинице Адлер отдал Грете после факультатива, но Грета едва ли хотела куда-то ехать. Она хотела уснуть и больше не проснуться. Ее стена рухнула и погребла под собой свою испуганную хозяйку Иногда на занятиях она «засыпала» под гипнозом страшных мыслей, и пару раз Адлер будил ее, замечая, как кисть его любимой студентки замирает на холсте, или руки слишком усердно натачивают карандаши канцелярским ножом. Он никогда не отпускал ее с занятий раньше, напоминал, что скоро летняя развеска, а у Греты еще не готовы две работы, и заставлял ее трудиться больше и усерднее. Однажды она едва не разревелась прямо на его занятии, и он шепнул девушке, что ей нужно выйти. Грета настырно продолжала сидеть в своем излюбленном углу и, глотая слезы, пряталась за мольбертом, как за ширмой. Тео Адлер не остался к этому равнодушным. Он молча взял ее за локоток и аккуратно вывел в коридор.

— Продолжаем работать! — пресек он волну взволнованных шепотов — и вернулся к Грете. Он повел ее в ванную на первом этаже. С каждым шагом слезы катились по ее щекам все сильнее, обжигая кожу, пока уже в ванной комнате она не разразилась горьким плачем. Пока она плакала и умывалась холодной водой, Тео заботливо придерживал ее волосы, чтобы они не упали в раковину и не намокли. Потом он усадил ее за стол в кухне и налил чашку крепкого черного чаю.

— Пейте, я скоро приду, — и вернулся в мансарду Он предпочел бы остаться, но занятие еще не кончилось.

Через пятнадцать минут часы пробили восемь вечера, и по лестнице между мансардой и первым этажом квартиры затопали отпущенные на свободу студенты. Прихожая наполнилась гулом голосов. Суннива предприняла попытку отвести Грету домой, но Адлер предусмотрительно не дал ей этого сделать. Он сказал, что Грета еще не успокоилась. У Суннивы сердце было не на месте, но в борьбе за подругу она проиграла.

Когда все разошлись, Адлер сел напротив Греты. Она уже не плакала, только хлюпала носом. Ей было ужасно неловко сидеть перед мужчиной некрасивой, с красным лицом, без косметики, зареванной из-за личных проблем.

— Как вы? — он долил в ее чашку чаю.

— Я никуда не хочу, — прошептала она себе под нос. Сказанное прозвучало гнусаво.

Чайник застыл в его руке.

— Я не хочу в Богров.

Адлер прикусил губу и нахмурился.

— Почему?

Грета молчала и глотала вновь накатившие слезы.

— Будите говорить?

— Почему меня все бросают?

Адлер придвинул ей чашку.

— Не придумывайте.

— Отец все время на работе, у моей мамы другая семья, Мартин умер. Кому я нужна?

— Грета, это называется подавленным состоянием. Такое бывает после похорон.

Адлер подставил ей коробку с бумажными полотенцами.

— Когда-то вы обещали мне не говорить глупостей.

— Я хочу домой.

— Пока не успокоитесь, я никуда вас не пущу. Если ваш отец волнуется, давайте я ему позвоню. Он сможет вас забрать?

— Не надо его сюда звать, — Грета подняла на мужчину заплаканное лицо.

— Ладно, — согласился Тео. — Но в слезах вы все равно отсюда не уйдете. Пейте чай.

Больше чая Грете хотелось, чтобы ее обняли. Сделай это сидящий напротив нее мужчина, она бы его не оттолкнула. Тео же интуитивно слышал ее безмолвный зов, но решил не поддаваться манящему желанию. Вместо этого он пересел к Грете на диван, смахнул пальцем последние слезинки с ее лица и предложил ей печенье. Хотя, какого черта?! Он лишь легонько приобнял ее за плечи, а Грета, милая Грета, приникла к его рубашке, как маленький котенок. Было трудно устоять перед соблазном прижать к себе девушку крепче, может быть даже поцеловать ее, тем более что Грета сейчас была так близко, совсем без защиты, доступная, но Тео решительно отказался от этой идеи — он бы никогда не простил себе подобную низость. Догадалась ли Грета о возникшем у мужчины внезапном желании, он не знал, но она не отталкивала его, и он был этому рад.

Когда же девушка успокоилась, и краснота ушла с ее лица, уступив место усталой бледности, Адлер вызвался подвезти Грету до дома, но она ответила отказом, поразмыслив, что будет нехорошо выглядеть со стороны, когда на глазах отца она выйдет из машины преподавателя в слезах. Тео попытался настоять, но Грета оказалась непреклонна и убедила его, что доедет на автобусе. Адлер снова воспротивился и вызвал такси. Он попросил Грету позвонить ему, когда она окажется дома. Она обещала, что позвонит. А еще он попросил ее позвонить ему, когда она примет решение насчет поездки. Ему не хотелось ехать без нее, но и заставлять ее ехать он был не вправе. Когда такси подъехало, Тео расплатился с водителем и помог Грете сесть в автомобиль. Когда она забралась в салон, его рука задержалась на ее руке.

— Хочу, чтобы вы знали, — сказал он ей на прощание так, будто вкладывая в ее голову каждое слово, как книгу на полку, — Иногда нужно уезжать из города. Богров очень далеко, и вы проведете там достаточно много времени. Вам это нужно.

И она уехала.

В день отъезда Тео Адлер места себе не находил.