Грезящая империя (СИ)

Храм наполняли огни и торжественные песнопения.

Агат слышал их из маленькой комнаты, где ожидал ритуала. Он думал — или, точнее, уговаривал себя — что давно свыкся с ними. Досадное нарушение привычных планов, не более того. Но на самом деле нервничал.

Принц сидел на простой табуретке без спинки. Обычная деревянная, крепко сбитая и без изысков, как вся мебель в храме. Кажется, ее делали служки.

В маленькой комнате ничего не было, кроме табурета, стола, фонтана для омовения и накрытой сейчас кушетки, где лежала аккуратно сложенная одежда принца и оружие. В подобных местах ожидали ритуалов, а к некоторым нужно было готовиться несколько дней. Усердно молиться и настраиваться. К счастью, Агату предстояло подождать не больше часа.

Его облачили в просторные светлые одежды, чем-то напоминающие жреческие, сверху накидка с широкими рукавами темно-синего цвета императорской семьи. Никаких украшений, знаков или даже обуви. Дозволялось оставлять молитвенный браслет, но Агат его не носил.

Перед ступеньками храма его нагнал глава шпионов Янвен и сообщил:

— Принц Берилл у Королевского алхимика.

— Хорошо, — спокойно ответил Агат.

Хотя вообще-то всё было не так. В глубине души он надеялся, брат придет.

Внутри Агат хотел как можно скорее добраться до своей комнаты, переодеться и ждать, но с удивлением заметил Каэра. Он жался среди статуй и казался ошарашенным.

— Тоже пришел на ритуал? — Агат улыбнулся ему.

— Нет, сопровождаю Тишлин.

— Она такая набожная?

— Терпеть не может ритуалы, но в будущем году выходит замуж. Жрецы говорят, хороший знак, если сейчас она пройдет очищения, — Каэр усмехнулся. — Она не хочет его отдельно перед свадьбой.

Агат понимающе кивнул. Перед церемонией заключения брака ее бы заставили проходить длинный и муторный обряд, а сегодня обойдется коротким с другими женщинами. Мужчины при этом не допускались, но вот в комнате ожиданий Каэр как родственник мог сидеть вместе с сестрой.

— Я редко бываю в храме, — признал Каэр. — А Тишлин с родителями опаздывает.

— Они тоже будут?

— Конечно. Тиш ворчала, мы все в комнату не поместимся, но родители настояли. Она же с детства на ритуалах очищения не была. А ты…

— Поговорим позже.

Теперь Агат сидел в комнате и нервно сцеплял и расцеплял пальцы. Из маленького окошка доносились песнопения жрецов, от накидки пахло горьковатым дымом воскуриваемых трав. Агату хотелось уйти как можно скорее — или забиться в угол на этой кушетке и притвориться, что его не существует.

Конечно же, он не был единственным, чья мать — дашнаданка. Они редко покидали родные земли, но всё-таки путешествовали. Если бы он был хотя бы сыном аристократа, было бы намного проще. Ему бы не доверяли, тоже говорили о порченой крови, но чтобы тебя не любили, в конце концов, не обязательно иметь родителя-чужеземца.

Агат был принцем. Он вообще понятия не имел, каким образом к наложницам императора попала дашнаданка. Это ведь был ее выбор, насильно никого не заставляли. Эта странная женщина покинула Дашнадан, стала наложницей императора и родила ему сына. Которому всю жизнь рассказывали, что у него порченая кровь.

Поэтому в детстве над ним провели куда больше всевозможных обрядов, чем над обычным ребенком — больше, чем над другими принцами. Сейчас он, конечно, мог бы отказаться, его не заставляли… но недовольны будут не только жрецы, но и дворяне. Идти против всех смысла нет. Да и лишний раз нарываться на злость отца тоже не хотелось.

Агат глубоко вздохнул. Просто не думать ни о чем. Осталось немного. А потом не такой уж длинный ритуал и он наконец-то сможет уйти домой. Яшма даже сказала, что он поедет в ее карете.

Агат часто ощущал слабость после подобных обрядов. Несколько недель мир казался тусклым, лишенным красок и тепла — или таким был сам Агат. Он не знал, использовали жрецы какую-то из разновидностей грёз или просто алхимию, но она правда влияла на те силы, которые бились у него в венах. Жаль только, от этих ритуалов тело не горело меньше.

Обычно в этой комнате Агат ожидал с Бериллом. Потом брат наблюдал за ритуалом из общего зала, а после они вместе возвращались во дворец. Так было и на длинных обрядах три года назад, когда император счел, что восемнадцатилетний Агат достаточно взрослый для церемонии совершеннолетия. Да старше уже и поздно.

Когда-то для Алмаза ее провели в пятнадцать. А вскоре после этого он погиб на пиру. Для Берилла тоже хотели в ближайшее время, но из-за траура отложили.

Агату было одиннадцать, когда случился тот злополучный пир. Берилл старше на три с половиной года, Алмаз на четыре, но в то время это порой становилось бездной. Например, старшим уже позволялось присутствовать за столом взрослых, а для Агата об этом еще и речи не шло.

Он сидел с наставником, когда прибежали стражи и рассказали о том, что случилось. Агат тогда многого не понял, кроме одного: Алмаз убит, Берилл ранен.