Грезящая империя (СИ)

Берилл едва успел перегнуться через кровать, когда его вырвало. Несколько раз, пока не вышло всё, что было внутри, а спазмы не сменились сухим кашлем. Голова вдруг стала, наоборот, тяжелой, и Берилл ощутил, как её стискивает очередная мигрень.

Агат осторожно его поддерживал и успокаивающе гладил по спине.

— Похоже, не сработало, яд по-прежнему внутри. Ничего, придумаем что-нибудь еще. Ты распорядился об ужине? Надо поесть.

2. Берилл

Первое, что ощутил Берилл, когда проснулся — это боль.

Шея затекла от неудобного положения и ныла. Открыв глаза, Берилл уселся, моргнул, пытаясь сообразить, почему он не в своих покоях и тем более не на кровати.

— Ты уснул, — сообщил Агат. — Решил не будить.

Он выглядел на удивление бодрым и аккуратным, успел одеться, хотя без камзола, только в рубашке. Занавески он всегда предпочитал плотные, но по пробивавшемуся свету Берилл понял, что уже утро.

Они поужинали в комнатах Агата, а после Берилла срубила мигрень, и он уснул прямо на кушетке.

— Мог и разбудить, — проворчал Берилл. — Сам-то выспался на кровати.

— Если тебя разбудить во время мигрени, будет только хуже.

Вообще-то он прав, так что Берилл перестал ворчать, но еще немного размял шею. По крайней мере, сегодня голова не болела.

Агат остановился перед ним, уперев руки в бока, и оглядел брата с ног до головы. Указал в сторону:

— Умойся и приведи себя в порядок.

— Раскомандовался, — проворчал Берилл. — Кто здесь старший?

Протестовать, правда, не стал и направился к тазу с кувшином. Покои Агата хоть и были меньше, чем у наследного принца, но всё равно роскошные. С несколькими комнатами, в том числе этой спальней. Богато украшенные барельефами, мозаиками и коврами. Последнее особенно приятно для босых ног.

Таз принесли орихалковый, с вплетенными чарами, которые сохраняли воду теплой. На вид он казался медным с богатым узором из камней по окружности. Берилл тщательно умылся и побрился перед зеркалом в тяжелой раме. Обычно у него для этого имелись слуги, но Агат их терпеть не мог и всегда выгонял. Как подозревал Берилл, Агат опасался, что начнет грезить или слуги попросту увидят то, чего не следует.

Болтая костяной бритвой в воде, Берилл мрачно подумал, что его стремление не показывать, что они с братом близки, трещит по швам. Оно привело только к тому, что в это верит Агат. А вот во дворце наверняка даже слугам известно, что он пошел к брату после его стычки с отцом, еще и уснул тут. Слуги, которые принесли воду, точно его видели.

Проклятье!

Ашнара тоже как-то заметила, что это довольно глупо. Берилл не стал — попросту не мог — рассказать ей, что до сих пор слишком хорошо помнит смерть Алмаза. Накануне они втроем смеялись, и Алмаз обещал подучить братьев стрелять из лука. Они планировали устроить охоту. Обсуждали через неделю пир принцев.

А потом Алмаз корчился на полу, посиневший, кашляющий кровью, не в силах сделать новый вдох.

Берилл знал, что быть принцем опасно. Но еще опаснее тем, кто рядом с ним. И разумные доводы, что Агат тоже принц, не очень-то срабатывали. Берилл боялся. Даже Алмаз, с детства воспитывавшийся как наследный принц, не смог противостоять интригам. Что мог сам Берилл?

— Потом в купальни зайдешь и хоть весь день плескайся, — Агат протянул брату один из своих мундиров. — Одевайся. Иначе выглядишь как солдат, который в борделе ночь провел.

— У себя переоденусь.

— Нет времени.

— Для чего?

— Отец зовет.

Берилл сжал губы и скинул помятый камзол. Агат сам успел одеться в строгий темный мундир, застегнутый на все пуговицы. Отец любил такое.

— Что ему нужно?

Агат пожал плечами:

— Давай выясним побыстрее.

У него наверняка до сих пор болела спина.

***

Великий император Шеленара разбирал документы в одной из восточных комнат дворца. Чуть менее официально, чем кабинет — министров и советников так бы принимать не стал, а для встречи с сыновьями годится.

У дверей стояли воины личной гвардии императорской семьи: неподвижные фигуры в темной коже с орихалковыми наручами, зачарованными отражать атаки. В рукоятях мечей и кинжалов тоже поблескивали кусочки зачарованного металла.

Берилл вспомнил собственный меч, где по всему лезвию вились золотистые разводы орихалка. Бесценное оружие с очень мощными грёзами. Он обладал им по праву принца и наследника.

Комната казалась небольшой из-за многочисленной деревянной мебели и стола, полностью устланного бумагами. А вот на полу, в отличие от жилых помещений, не лежали ковры с мягким ворсом нанских овец, зато расходились узоры красочной мозаики.

Берилл с Агатом остановились одновременно и приложили кулаки к сердцу в традиционном военном приветствии, слегка склонили головы как полагалось перед владыкой. Они единственные во всем Шеленаре могли не кланяться. И уж точно не преклонять колено.

Императора звали Рубин, хотя к нему не обращались иначе, чем титулами. Даже Берилл понятия не имел об имени души отца. Вообще-то обычно родственники знали подобные вещи, они открывались близким друзьям. Император никогда не считал это нужным.