Грезить в Городе Печалей

Во что он ввязался? И что скажет по этому поводу Кэтрин? 

— Наша вера также тверда, как и ваша, — сказал Дженимер, — но мы можем принять ваши условия. Но это то же самое, что и разговоры о реинкарнации. Лучше не говорить об этом за пределами этого зала и комнат Серого Совета. 

Да, как там говорил Ратенн всего лишь несколько недель назад, на встрече с президентом Кларком, когда они уговаривали Синклера занять должность посла. Оба просили не говорить минбарцам или людям об общих душах. Это может их встревожить, поэтому лучше хранить все в тайне. 

Для тех, кто утверждал, что никогда не лжет, минбарцы были мастерами в искусстве утаивания истины. 

Впервые Дженимер встал и подошел к Синклеру. 

— Как я понимаю, таков обычай вашего народа, когда достигнуто полное согласие между сторонами, — и он протянул ему руку. 

Этот жест обрадовал Синклера. Избранный и будущий Энтил'За обменялись рукопожатиями. 

— Для стрелы будет мудро помнить о том, что не она выбирает цель. 

Синклер пристально посмотрел на ворлонцев, о которых он уже успел забыть. Это прозвучало очень похоже на вызов или угрозу, и исходило от Улкеша. Синклер определил это по несколько иному тону синтезированного голоса, и тому, что Улкеш смотрел на Синклера, а Кош — на Улкеша. 

Ворлонец внезапно направился к выходу, проскользнув мимо Синклера, видимо, решив, что встреча подошла к концу. Он сказал эту короткую фразу и ушел, оставив всех в недоумении от мудрых слов. 

Вот черт, подумал Синклер. Ему совсем не нравился этот ворлонец. Он подождал, и, когда Улкеш был почти в дверях, отчетливо произнес: 

— Это всецело зависит от того, какую стрелу выбрать. Мудрый лучник всегда помнит об этом. 

Улкеш на секунду задержался около двери, но так и не обернулся, а потом ушел, больше не сказав ни слова. Мгновение спустя Кош тоже ушел. 

Официально, встреча завершилась. Синклеру сказали, что больше ничего нельзя решить, пока не состоится собрание Серого Совета и Совета Старейшин, где Ратенн будет отстаивать возрождение рейнджеров и назначение Синклера в качестве Энтил'За. 

Деленн сопровождала Синклера и Ратенна по коридору, а потом попросила Ратенна пойти вперед, чтобы поговорить с Синклером наедине. 

Когда они медленно шли по пустым залам большого дворца, Деленн начала прощаться. 

— Я уезжаю на Вавилон 5 немедленно, — сказала она. — Моя работа все еще там. И я не могу надолго отлучаться. 

Синклер почувствовал, что Вселенная внезапно перевернулась. Теперь Деленн возвращалась на Вавилон 5, а он оставался на Минбаре. Он почувствовал волну сожаления, накатившую на него. Он был так близок к возвращению на любимую станцию, и снова чувство долга толкнуло его в другом направлении. 

— Я не смогу присутствовать на Совете, — сказала Деленн, — Но Ратенн будет отстаивать мое мнение и говорить за меня. 

— Жаль, что не увижу вас там, — сказал Синклер, — было бы приятно увидеть дружеское лицо, когда возникнут проблемы, в чем я не сомневаюсь. Рад был видеть вас снова. Итак, скажите мне, как дела на станции? Как Гарибальди? 

— Он в порядке, — сказала Деленн, — Здоров и готов вернуться к своим обязанностям… 

И они начали разговаривать обо всех и всем, что было дорого Синклеру на Вавилоне 5. 

Деленн провела Синклера к выходу, где его ждал флаер, а потом исчезла во Дворце. 

Синклер поднялся на борт, где его ожидал Ратенн. Маленький корабль взлетел в ночное небо. 

— Идея устроить эту встречу принадлежала ворлонцам, — сказал Синклер. Ему хотелось выяснить, как минбарец на это отреагирует. 

— Да, — сказал Ратенн, — я пытался выяснить, что значат их слова. Они говорят так редко, что делает их слова наполненными большим смыслом. 

— Возможно и так, — сказал Синклер, — но я думаю, что ворлонцы просто несут чушь, чтобы позабавиться над нашими усилиями. 

Ратенн казался смущенным. 

— Почему ворлонцы должны умышленно говорить чушь, посол? Пожалуйста, извините за вопрос, но как это может быть смешно? Наверняка, это невежливо. 

Синклер улыбнулся, глядя на озадаченного минбарца. 

— Думаю, что у минбарцев очень утонченный юмор, Ратенн. Деленн говорила мне, что минбарцы обучаются юмору, радости и смеху. 

— Это верно, посол, — быстро подтвердил Ратенн, — Но ворлонцы не похожи на минбарцев, и я всегда полагал, что они поднялись выше таких простых эмоций как юмор. 

— Это может стать большой проблемой, — сказал Синклер. 

Ратенн, очевидно, не знал, что ответить. 

— Подозреваю, — сказал Синклер, что минбарское чувство юмора очень отличается от земного в некоторых аспектах. 

Ратенн кивнул, возможно, чуть сильнее, чем нужно. 

— В этом мы совершенно согласны, посол. 

— Хорошо, раз уж я возглавил рейндеров, то согласен учиться минбарскому юмору, радости и смеху. Пожалуй, вы начнете это, если расскажете самую лучшую шутку, которую знаете. 

— Шутку, посол? 

— Шутку. Смешную историю. 

— А, вы имеете в виду смешную историю из моей жизни или из жизни кого–нибудь еще? 

— Да, именно так, — сказал Синклер, — но я думал больше о чем–то вроде короткого дурацкого анекдота. 

— Дурацкого? 

Синклер снова засмеялся. 

— Вы не понимаете, о чем я, да? 

Ратенн с сожалением склонил голову. 

— Прошу прощения, посол.