Грезы

— Если фильм окажется неудачным, вы не получите ничего. Я не стану работать на вашего босса, если бы даже он был единственным человеком на свете. Я достаточно о нем наслышана, чтобы понять, что этот человек зарабатывает деньги не в поте своего лица, а на несчастье других. Наркотики, как я подозреваю. Наркотики, проституция и Бог знает что еще.

— Ох, Сасс. — Слоан сняла ногу со стула и поправила юбку. — Пожалуйста, не разыгрывайте святошу. Вот вы поправились после несчастного случая. Это не было чудом. Бог не пошевелил и мизинцем, чтобы волшебным образом вернуть вам жизнь. Вы просто работали над этим, а сейчас работаете, чтобы снова вернуться в большое кино. Вы ведь хотите снова стать звездой? Хотите денег? Так какая же разница между вами и им?

— Я не причиняю никому вреда. Я использую свой талант. Я работаю за счет того, что имею.

— Ну, так и он тоже! — засмеялась Слоан. — Ладно. А то я начинаю подозревать, что от падения пострадала не только ваша нога, но и голова. Неужели вы думаете, что банки, ссужавшие вас деньгами до несчастного случая, не занимаются нечистыми делишками? Конечно, занимаются. Так делают все. И не будьте наивной. Ричард принял наши условия, и теперь вы связаны обязательствами.

— Но он ничего не сказал мне об этом.

— А вы и не спрашивали, насколько мне известно, — отрезала Слоан. — Вы знать этого не хотели. Вы так же самонадеяны, дорогая, как и все мы смертные.

— Я подам на вас в суд.

— А я заберу у вас самое важное.

— Это угроза?

— Не знаю. — Слоан проскользнула мимо нее так близко, что Сасс ощутила плечом прикосновение шерстяной ткани, ее обдало запахом имбиря и пряностей, сопровождавших эту женщину, а та повернулась и заглянула в пораженные ужасом глаза актрисы. — Впрочем, думаю, что знаю. Как говорят в кино, я просто констатирую факт. Забавно, насколько просто можно читать в людских душах. Первоначально напрашивается предположение, что положение и богатство для вас самое главное. Люди, вероятно, считают, что вы эгоистка. Но я-то знаю, что это не так. Для человека с вашим положением вы весьма нетипичны, и это приятно видеть. Поэтому было бы банально просто так забрать у вас вещи. Нет, у вас другие жизненные ценности. У вас есть душа, есть… — Слоан оглянулась через плечо. Шон разговаривал о чем-то с Лизабет, Ричард стоял возле гардеробной. Глаза Слоан сделались жесткими как кремень, когда снова вернулись к Сасс. — У вас есть люди, любящие вас. Ужасно это терять: любовь, уважение, близких. Это намного тяжелей, чем расставаться с вещами. Вам не кажется?

Сасс окаменела. Она не могла смотреть на Шона и Лизабет, поскольку Слоан была права. Эти люди значат для нее больше всего на свете, даже Лизабет с ее навязчивостью и жадным желанием ни с кем не делиться Сасс. Даже Ричард после всего, что она узнала. Внезапно она ощутила усталость. Подойти так близко к цели и увидеть в конце дороги пропасть. Слеза скользнула по ее щеке, остановилась, выбрала дорожку и потекла дальше. Слоан протянула руку в перчатке и поймала слезу пальцем. На коже цвета хурмы появилось красное пятно.

— Как это трогательно, — прошептала она. — Сохраните это настроение. Судя по прочитанному мной сценарию, отчаяние — как раз то, что нужно для этой финальной сцены. Возможно, если вы верно ее сыграете, вам никогда не придется беспокоиться о встрече с моим боссом. Если вы вытянете фильм, он станет гвоздем сезона. И тогда все эти люди, которых вы так любите, будут каждый вечер ложиться спать в покое и уюте.

С этими словами Слоан удалилась, покинув съемочную площадку так же, как и явилась: с видом собственницы.

Сасс встала с кровати, стараясь не потревожить ногу, затекшую от долгого бездействия. Накинула зеленый шелковый халат, подвязала пояс и вышла из комнаты. Она не оглянулась ни на великолепный вид из окна, ни на черноволосого мужчину, лежащего в ее постели. Впервые после встречи с Шоном Коллиером мысли у нее были не о нем.

Накануне она чудом дожила до конца дня, играя так, как никогда прежде. С Ричардом она вообще не могла говорить. У него хватило ума уехать до того, как она сама попросила его об этом. Лизабет крутилась возле нее, и у Сасс едва нашлись силы, чтобы не прогнать ее прочь, не закричать, что ей нужно побыть в одиночестве и подумать. Шон, считая, что ее так измотала ужасная сцена самоубийства, схватил ее в охапку и отнес домой, даже не подозревая, что сердце Сасс разбито угрозами Слоан.

Сасс попросила не приставать к ней с ужином и закрылась в ванной, погрузившись в горячую воду. Но и тут утешение не приходило. Закрывая глаза, она видела хохочущую Слоан и представляла себя без Шона, без Лизабет, одну в этом темном мире, ставшем совсем черным из-за этой женщины. Один раз она вышла из комнаты, готовая рассказать обо всем Шону или довериться Лизабет, если наткнется на нее первую. Но вернулась назад, услышав, как они разговаривают, почти дружески, примиренные общим делом. Если они смогли из любви к ней отбросить взаимную неприязнь, как может она им сказать, что ее любовь создает для них опасность?