Грезы Афродиты

— Алкоголик чертов! — Анжелика выплеснула стакан воды на лежавшего посреди кухни со спущенными штанами сына. — Свинья неблагодарная!

— М-м-ма, — промямлил в нос Билл. — Я сплю.

— Я тебе посплю! Посплю, скотина! — Анжелика ударила его по щекам. — Позорище! Просто позорище! Хоть бы раз о семье подумал! Хоть раз, эгоист проклятый! Что о нас люди говорить теперь будут?

— Да отстань ты, — продрал глаза Билл и попытался понять, где находится. — А где диван?

— Диван, козлина?! Да ты вообще помнишь, что устроил?

— Н-н-не. — Он искал взглядом воду.

— Тебя патруль нашел, пьянющего в стельку! Зассаного, в какой-то подворотне! — заплакала Анжелика. — Хорошо хоть, отцу позвонили, проверили твои документы, привезли сюда. А то такой скандал бы был! Такой скандал! — Она села на стоящий в холле рядом с кухней диван и продолжила плакать.

— Н-ну об-бошлось же. — Билл сделал глоток воды из-под крана и, посмотрев на ревущую мать, сел рядом.

Внутри Билла кипела адская смесь из разбитых надежд и тяжелейшего похмелья. Он сейчас хотел только одного: не просто спрятаться и затаиться, а вообще исчезнуть, сгинуть из этого мира. Наказать Эмили. Пусть и через свою боль, но все же нанести ответную рану душе этой садистки. Чувство обиды, несправедливости и незаслуженно высокой цены за ошибку, пусть и во благо, но все же предательскую ошибку, разъедало. А злость и ненависть, что, словно вирус, передались от Эмили к нему, окончательно лишали человечности. Заставляли хотеть отомстить. Отомстить, но по-своему…

— Зачем ты так с нами?! Почему? Что мы тебе сделали, Билли? Что? Мы дали тебе все. Нашу любовь, лучшее образование, финансовую независимость, помогали везде, исполняли все твои причуды. А ты? — Анжелика посмотрела на Билла заплаканными глазами. — Мне теперь стыдно! Стыдно из дома даже выйти!

— Никто же не знает, — приобнял мать Билл. — Прости, пожалуйста.

— Не могу. Я уже устала прощать…

— Мам, ну прекрати.

— Нет, Билли. Я ставлю вопрос ребром. Довольно. Либо ты встречаешься с Анной и вы становитесь парой с прицелом на брак. Либо уходи… Просто уходи и не приходи сюда больше.

— Ну мам, ты чего?

— Я все сказала, Билл Свифт! — Анжелика оттолкнула его и нахмурилась. — Я хочу слышать ответ сейчас!

Похмельный угар, что играючи ломал некогда бравого свободолюбивого эгоиста, и чувство навязанной всеми вины яростно колыхали и без того упавшую в грязь душу. Билл понимал, что, как бы не хотел, никуда не убежит, не скроется от последствий своих поступков, но и решать их, не опохмелившись хотя бы, тоже желанием не горел.

— У нас ужин сегодня с ней, — максимально собрался Билл. — В десять.

— Как в десять? А… а почему мне не сказал? — вытерла слезы Анжелика.

— Не успел, — еле сдержал приступ рвоты Билл. — И, мам… Я не доживу до вечера. Есть что?

— Но не думай, что я тебя простила! — Анжелика нарочито медленно подошла к холодильнику и достала бутылку пива. — Чтобы вечером был на человека похож! — Она демонстративно громко поставила ее на стол и ушла на второй этаж.

Билл тут же дрожащими руками схватил свое «спасение» и, отпив половину, облегченно выдохнул, собираясь с духом перед фронтом надвигавшихся проблем.

Часы показывали без пятнадцати десять, а Эмили уже сидела за круглым столом, аккуратно накрытым белоснежной скатертью, и ждала Эрика. Волнистая челка, как всегда, небрежно сползала на глаза и назойливо мешала журналистке листать меню, ужасаться высоким для нее ценам. Бордовое мини-платье, купленное днем, идеально сидело на фигуре и почти полностью открывало упругие бедра. Темно-красные лакированные туфли на платформе со шпилькой, уже привычные ей, визуально удлиняли ноги и напрягали аккуратные икры.

«Ну где ты?» — в очередной раз посмотрела на экран смартфона Эмили, глухо постукивая по столу красными ногтями в тон губной помаде. Ее глаза в синих контактных линзах сейчас особенно эффектно смотрелись с черной подводкой и контрастными тенями, а взгляд не сходил с дверей в ресторан и непроизвольно блестел при каждом их открытии.

Легкое волнение с витающим где-то вдалеке чувством вины за перенос ужина все давило, но так и не могло поколебать уверенность в правильности принятых ею решений. Приятная классическая музыка, разбавленная звоном столовых приборов о тарелки и монотонным гулом посетителей, создавали вокруг Эмили по-настоящему нью-йоркский и по-настоящему живой нарратив.

«Наконец-то!» — радостно вздохнула она и тут же помахала вошедшему внутрь Эрику.

Явно дорогой синий костюм идеально сидел на блондине. Его лицо было гладко выбрито, а от тела приятно пахло парфюмом с нотками ириса, лаванды и ванили.

— Эми, ты… — буквально разинул рот Эрик, подойдя к уже вставшей из-за столика журналистке.