Грезы любви

— О Ричард, я видел смерть стольких хороших людей. Я не могу позволить тебе пойти на верную гибель. Я так любил твоего отца. Мы жили одними и теми же надеждами — он всю душу отдавал на благо справедливости в миру, среди королей и дворян, я же служил Господу. Все наши надежды рухнули, когда узурпатор захватил власть. Твоего отца убили, Ричард, не ищи той же самой смерти. Я обещал твоему отцу… я обещал.

— Что? Что вы ему обещали?

Старик тяжело вздохнул.

— Нет, ничего. Я…

— Что? Говорите же.

— Я обещал ему давать тебе разумные советы. Он умер таким молодым, слишком молодым. Если б я только…

— Отец Джеймс, вы должны заботиться не о телах, а о душах, — сказал Ричард и тут же пожалел о своих словах. Он услышал, как старый священник зашмыгал носом, похоже, он плакал.

— Хорошо, — пробормотал священник, успокоившись. — Я благословляю тебя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.

— Аминь.

Ричард поднялся и направился к выходу. На душе у него было тяжело. Святой отец благословил его нехотя. Впервые в жизни граф вышел из церкви после исповеди таким раздраженным.

С черного неба невозмутимо смотрели на мятежную землю яркие звезды. Священник дал Ричарду свое благословение, но не от души. Граф не чувствовал покоя, в предверии большой битвы это было плохим предзнаменованием.

Не найдя ответа на все свои сомнения, он направился в казарму. Его солдаты тоже не спали.

На следующую ночь под прикрытием темноты войско Ричарда поспешно перебиралось на восточную сторону Ястребиного холма. Тучи заволокли все небо, и даже лунный свет не выдавал тайного передвижения рыцарей. В снаряжение входили пушки, снаряды, порох, луки, булавы, палатки. Расположившись лагерем, некоторые воины пытались вздремнуть перед утренним сражением.

Разведчики принесли дурные вести. Хмурый Гавестон вошел в палатку Ричарда. Он раздраженно смотрел то на графа, то на сэра Рандольфа.

— Милорд, епископ полностью подготовил свои войска к обороне. Его вооруженные до зубов рыцари ждут нас в полумиле за холмом, в Эйвондейлской роще.

Сэр Рандольф сжал громадные кулаки и в ярости выпучил глаза.

— Проклятье! — закричал он.

Ричард недовольно сложил руки на груди.

— Ну что ж, наш доносчик хорошо поработал.

— Будь он проклят, да гореть ему в аду! — зарычал сэр Рандольф. — Держу пари, что в конце битвы мы найдем растоптанного копытами Тарджамана. А если не так, я сам задушу собственными руками этого предателя, пса, лукавого негодяя.

— Рандольф, Тарджаман исчез неделю назад, — спокойно произнес Ричард, изучая карту на столе, — а последние распоряжения о наступлении я отдал два дня назад. Тарджаман не мог этого знать.

— Ричард, я не сомневаюсь, что у перса есть свои люди в замке.

— Я не исключаю такой возможности. Но сейчас важно другое. Придется атаковать врага. Я собирался напасть на замок епископа, но, к сожалению, планы приходится менять.

— Да, милорд, — сказал Гавестон. — Я прикажу воинам готовиться, — он раскланялся и удалился.

— Господи, когда же мы найдем этого предателя, — шептал взбешенный Ричард. — Я четвертую его, кто бы это ни оказался.

Взволнованная, Тэсс стояла на крепостной стене и пыталась что-нибудь рассмотреть, но видела лишь дым, поднимавшийся из находящейся в отдалении рощи.

Через некоторое время в замок стали прибывать повозки с ранеными, и Тэсс пришла в ужас. Раньше она не представляла себе, как страшна война.

Тэсс быстро спустилась к воротам, где уже собралась толпа. Стоило ей увидеть первую повозку, как она оцепенела от страха, но быстро взяла себя в руки. Вся телега с ранеными была залита густой липкой кровью.

— Быстро разместить раненых в замке! — приказала она. — Срочно за лекарем, спешите!

Перепуганные слуги бросились исполнять приказ графини, но в это время один из раненых скончался, его глаза остекленели, лицо застыло в гримасе боли. У Тэсс похолодело все внутри; смерть была совсем рядом. «О Господи, не оставь Ричарда», — подумала Тэсс и перекрестилась.

— Спешите, — приказывала она слугам, — положите остальных на кровати.

Вдоль всего помещения, куда приносили раненых, стояли кровати. Лекарь приготовил кипящее масло, чтобы прижигать раны. Маргарэт, Роза и Эдит с засученными рукавами стояли рядом. Тэсс, присоединившись к ним, начала раздевать воинов и обрабатывать раны.

Передав одного заботам лекаря, Тэсс повернулась к другому. Она не могла смотреть на него без сострадания; у несчастного было изувечено бедро. Пострадавший, черноволосый молодой человек, мужественно терпел боль и даже попытался улыбнуться.

— Вы… Вы жена лорда Ричарда? — произнес он, облизывая пересохшие губы.

— Да. А кто ты? — спросила Тэсс, разрезая ножом бриджи, чтобы открыть рану. Кровь уже свернулась, и Тэсс увидела развороченную мышцу. «Вот что делает оружие», — с содроганием подумала она.

— Я Бартоломью Миллер. Уже три поколения нашей семьи обрабатывают земли графа Истербая.

Простая одежда подтверждала его слова. Глядя на его мускулистые руки, Тэсс догадалась, что Бартоломью был лучником.

— Миледи, вы не представляете, как храбро сражается ваш муж на поле битвы!