Грезы наяву

К изумлению Эвелин, Алекс подчинился. Хэндерсон тоже взглянул с удивлением, но потом, видя за плечами у Рори чьи-то, явно недружелюбные, лица, понял, что далеко его не пустят.

— Так не пойдет, Хэмптон. Убери отсюда всех своих прихлебал. Принеси сюда бумаги и деньги, за моральные издержки… Твоя жена останется здесь до тех пор, пока у меня не будет бумаг и корабль не выйдет из порта. Потом я верну ее тебе.

Эвелин резко повернулась к Хэндерсону.

— Какие глупости! Лучше подумай, что тебя теперь обвинят не только в контрабанде, но и в похищении. И судьба твоя будет зависеть от моих показаний на суде. Так что у тебя есть только один шанс выкрутиться. Убери нож и отпусти меня, мне больно!..

Некоторые из наблюдавших сцену невольно улыбнулись ее решительности. Помятая и растрепанная, с темными кругами под глазами, леди Грэнвилл не собиралась сдаваться. Может, у кого-то и мелькнула мысль, стоило ли графу затевать все это из-за такой вот, похоже, зловредной бабенки, но вслух, конечно, никто не высказался.

— Говори все это своему мужу, а не мне, — отозвался Хэндерсон. — Я готов отпустить тебя на все четыре стороны. Но хочу сохранить и свою голову. Прикажи им всем убраться, и все будет в порядке.

Алекс жестом приказал всем отойти. Рори колебался, поглядывая на него вопросительно. Но кому-то нужно было наблюдать за обстановкой на палубе. Смесь из английских и американских контрабандистов, солдат береговой охраны и скорых на расправу дворян, образовавшаяся там, была слишком взрывоопасна. Нужно было взять ситуацию под контроль, и, по возможности, быстро.

— Отдайте мою жену, Хэндерсон, и я оставлю вас в покое. Можете убираться куда угодно… Можете ограбить всю эту страну придурков. Мне совершенно все равно. Но пока вы не освободите Эвелин, я не спущу с вас глаз.

Чувствуя, что если он не сделает сейчас какого-то отчаянного усилия, то из западни ему не вырваться, Хэндерсон сказал:

— Идите вперед, я за вами. Когда выйдем на палубу, велите своим людям покинуть корабль, принесете мне пакет и заверенное письмо с полным прощением, тогда я отпущу ее. Все будет на виду. Никто не сможет никого обмануть.

— Сначала уберите ваш нож.

Алекс стиснул зубы и стоял со сжатыми кулаками. Хэндерсон колебался.

— Отойдите в конец коридора, чтобы я мог видеть… — наконец согласился он.

Алекс хмуро кивнул и присоединился к своим соратникам. Тогда адвокат убрал нож, завел руку Эвелин за спину, продолжая держать ее перед собой как щит, и медленно двинулся вперед.

Когда они поднялись на палубу, Эвелин на секунду зажмурилась, привыкая к свету, и пожалела, что теплый плащ остался в каюте. Ледяной ветер с океана пронизывал до костей. Когда она опять открыла глаза и осмотрелась, то с удивлением обнаружила, что шхуна окружена флотилией маленьких суденышек и лодок. Поняв, что всю эту армаду Алекс собрал ради ее спасения, она улыбнулась. И не удержалась от легкого поклона его друзьям, хмуро столпившимся на палубе в ожидании, что будет дальше.

— Добро пожаловать, джентльмены. Мы с Алексом были бы рады приветствовать вас более подобающим образом, но не успели подготовиться. Возможно, когда вы потом прибудете в Грэнвилл-хаус, прием вам понравится больше. Но все равно, благодарю за то, что пришли.

Хмурые лица мужчин расцветились изумленными и восхищенными улыбками. Может, кто-то из присутствующих и испытывал страх, только не Эвелин. Во всяком случае, теперь. Теперь здесь был Алекс. Эвелин выжидающе взглянула на мужа.

Алекс вдруг ощутил все бремя бесконечного доверия, светившегося в бездонно-фиолетовых глазах. Эвелин верила в него, В его способность справиться с ситуацией, победить, и полностью вверяла ему себя. Понимание этого вдруг наполнило его такой гордостью, какой он давно не испытывал. Он, не скрываясь ни от кого, посмотрел на жену с любовью.

— Рори, пусть люди вернутся на свои суда. Составьте письмо с полным прощением, пусть капитан засвидетельствует. Потом мы с Саммервилем подпишем. — Алекс на секунду задумался — Я останусь здесь, пока Эвелин не будет освобождена. Поэтому бумаги на подпись принесешь сюда.

Когда сторонники Хэмптона стали спускаться в лодки, Хэндерсон предложил:

— Пусть они заберут с собой и ваше оружие, Хэмптон. Я тогда буду чувствовать себя увереннее. И вашей жене будет легче.

И хотя Эвелин время от времени морщилась от боли в вывернутой руке, Алекс согласился. Все равно оружие сейчас бесполезно. Он крикнул маркизу Саммервилю, чтобы тот забрал его оружие, потом протянул руку к Хэндерсону.

— Давайте ваш нож. Тогда все будет по-честному.

Хэндерсон отступил на шаг и отрицательно покачал головой. Маркиз выжидающе смотрел на Алекса. Тот кивнул, соглашаясь, и маркиз удалился.

Они и до этого хорошо понимали друг друга на заседаниях палаты, а теперь маркиз с полуслова угадывал намерения Алекса и беспрекословно подчинялся. Это дорогого стоило.

Хэндерсон чуть ослабил хватку, но освободить Эвелин отказывался. Он по-прежнему выставлял ее перед собой в качестве живого щита.