Грезы о Вавилоне. Частно–сыскной роман 1942 года

«Ну и какого хуя я теряю?» — подумал я, тыча ключом в зажигание. Я все решил. Тело им я доставлю. Теперь было чуть за одиннадцать, и мне следовало убить еще какое–то время, пока не пришла пора являться на кладбище «Святой Упокой», поэтому я решил немного поездить. Слишком долго у меня не было машины. Я посмотрел на уровень топлива: бак на три четверти полон. Будет весело. Я завел двигатель и сорвался с места.

Я направлялся к набережной.

Я включил радио.

И сразу же замычал какую–то популярную песенку, которой раньше никогда не слышал. У меня очень хороший слух на музыку. Быстро мелодии улавливаю. Один из моих талантов. Жаль, что я так и не выучился петь или играть на музыкальных инструментах. А то мог бы далеко пойти, до самых высот.

Мне было очень хорошо.

Я все решил.

Я слушал хорошую музыку.

И у меня в багажнике лежало тело мертвой шлюхи.

Чего еще желать человеку в эти смутные времена? То есть весь мир воюет, а у меня все здорово. Жалоб нет. Сегодня мой день.

Проезжая по Коламбус–авеню к набережной я думал о том, как стану в Вавилоне извести руководителем оркестра и у меня будет своя радиостанция.

— Алло, публика. В эфире радиостанция «ЛОНО» с самой вершины Висячих Садов Вавилона. Мы очень рады представить вам сего вечером К. Зыря и его биг–бэнд, — скажет диктор. — И вот для вас — К. Зырь…

— Привет, свингующие кошаки Вавилона! - скажу я. — Ваш слуга звука К. Зырь играет музыку, чтоб грезы ваши сделались светлее, и начнем мы с мисс Нана–дират, нашей певчей птички запретных наслаждений, которая споет «Когда в глазах ирландских есть улыбка».

Я получал максимальное удовольствие от радио. То есть пока не заметил, что за мной едет другая машина.

69. МЯСНОЕ РАГУ

То был черный седан «плимут» 1937 года, и внутри сидели четыре черных парня. Очень–очень черных, и все — в темных костюмах; Машина выглядела куском угля с фарами и определенно следила за мной. Кто эти парни? Как они влезли в картину? Мои несколько мгновений радиоблаженства разбились вдребезги. Почему жизнь не может быть такой простой, какой может быть?

На следующем перекрестке горел красный свет. Я притормозил и стал ждать, когда он сменится.

Черный «плимут» с черными людьми подъехал и пристроился сбоку, а переднее окно рядом со мной открутилось вниз. Один из черных людей высунулся и сказал голосом низким и глубоким — такому впору звучать в «Шоу Эмоса и Энди»[18]:

— Мы хотим тело. Съезжай к обочине и отдай его нам, или мы бритвами пошинкуем тебя на мясное рагу.

— Вы очень ошибаетесь, — ответил я через свое частично открытое окно. — Я не знаю, о чем вы говорите. Я страховой агент компании «Хартфорд» из Нью–Йорка.

— Не остри, Рагу, — сказал черный. Зажегся зеленый, и погоня продолжалась. Это была первая автомобильная погоня, в которой я очутился.

В кино–то я их видел много, но никогда раньше не участвовал. Эта сильно отличалась от тех, которые я видел в кино. Перво–наперво, я не очень хороший водитель, а у них за рулем сидел настоящий ас. Кроме того, в кино погони длятся много миль. Эта не длилась. Через несколько кварталов я свернул на Ломбард и сразу врезался в запаркованный универсал. Так резко завершилась эта погоня. Интересная. Жаль только, такая короткая.

К счастью, себе я ничего не повредил.

Меня встряхнуло немного, но в целом порядок.

Машина, полная черных парней, подъехала сзади, они выскочили. Верные своему слову, они все держали в руках по бритве, но у меня в кармане револьвер, поэтому шансы не так неравны, как выглядят.

Я медленно вышел из машины. Хорошо все делать медленно, если у тебя в кармане 38–й калибр, готовый к действию. Все время на свете — мое.

— Где тело, Рагу? — спросил тот, который говорил и раньше. Очень крутой на вид омбре, как и три его смуглых мучачос.

Я вытащил из кармана револьвер и прицелился в их общем направлении. Весы склонились в другую сторону. Все мгновенно замерли.

— И мне не нравится называться мясным рагу, – сказал я, наслаждаясь ситуацией. — Бросайте свои бритвы.

Раздался лязг четырех бритв о мостовую. В игре я в самом деле опережал. То есть пока на свое парадное крыльцо из дома не выскочила старуха и не осведомилась, зачем это мы испортили ее машину. Свой вопрос она сформулировала во всю глотку:

— Мой универсал! Мой универсал! Я только вчера за него все выплатила. Отослала последний чек.

Десяток ее соседей или около того тоже вывалили на свои парадные крыльца и начали быстро становиться на сторону старухи, у которой универсала больше не было.

Моя точка зрения никого не интересовала. Я не мог даже слова вставить.

Я прикинул, что передышки от них добиться можно лишь одним способом – выстрелить из револьвера в воздух. Это разгонит их по домам, а мне даст минуту–другую, чтобы овладеть ситуацией и что–то сделать, поскольку мне точно нужно было что–то делать, причем быстро.

Я прицелился в воздух и нажал на курок.

щелк

ЧТО?

щелк щелк щелк, — щелкал я.

ЭТО НЕ ТОТ, БЛЯДЬ, РЕВОЛЬВЕР!

Это был мой револьвер – пустой. Четыре черных человека нагнулись к мостовой за своими бритвами. Тетка по–прежнему орала: