Грёзы о Закате(СИ)

— Вот так везде на белом свете: как споткнёшься о название, что звучит как венд, венет или венед, знай, что там жили или живут твои предки или сородичи. Венеты заложили тот город, да позже многие из них вынуждены были податься к нам на север. Руян с незапамятных времён притягивает к себе сородичей. Вот, к примеру абодриты. Жили они в траяновы времена на бывших землях даков, а часть народа — рядом с фракийцами. Славились и славятся они как искусные мореходы и кожевенники. Умело обдирали кожи для обуви и одёжи. Тем и известны были среди иных русов. Все они, конечно, на земле сидят. Все русы оратаи. Как оскудеет земля — идут на новые земли. Так они до земель доплыли, где ныне Венеция. Где-то к востоку от тамошних островов жили. Долго там абодриты не сидели и отправились к нашему острову. А ныне ремесленный народ и многие гости идут на новые земли, которые ты Северной Русью называешь.

Возвращались в киновию уже в сумерках. Козьма указал на дворец покойного Агеласта, впечатлявший внешним декором даже в вечернее время. Во дворце, конечно, ещё не спали, о чём свидетельствовало множество светильников, освещавших вход во дворец, а из окон покоев домочадцев пробивался свет от горящих плошек.

Они уже дошли до высоких глухих стен монастыря, когда их догнала группа убийц. Четверо слуг Максимиана бежали, не скрывая своих мечей и своей затеи убить монаха и его раба. Алесь одним движением сбросил мешки и накидку и устремился навстречу убийцам. Бой длился считанные мгновения, благодаря тому, что слуги Максимиана бежали друг за другом. Не было у них выучки. Не ожидали они на своем пути встречи с мастером. Так что эта резня не стоит какого-либо описания. Добив раненых, Алесь вытер саблю одеждой поверженных. Козьма ни слова не проронил, и они спокойно дошли до ворот монастыря. Ворота кто-то оставил приоткрытыми, но в привратном домике не наблюдалось присутствия монахов.

Алесь сбросил мешки у двери кельи, жестом указал Козьме молчать, открыл дверь ногой, после нырка в келью перекатом махнул саблей вправо и влево и почувствовал, как клинок вошёл в плоть врага. Кто-то рухнул на пол. В келье горела плошка под образом Святого Космы, и в её слабом свете Алесь разглядел лежащего на полу монаха. И нож, выпавший из руки незадачливого убийцы. Удар сабли рассёк монаху живот, и кровь обильно хлестала из страшной раны и сочилась из-под пальцев монаха, судорожно сжимавших живот.

— Не из наших, — молвил Козьма, узрев лицо монаха.

Затащив мешки в келью, Алесь высыпал содержимое своего мешка на матрас и сказал:

— Закрой за мной дверь на засов и никому не открывай. Я скоро вернусь. Постучу четыре раза. Вроде бы приметил ещё одного убийцу.

Накинув плащ, Алесь выскользнул из кельи, перебежал двор и вышел из ворот. За стенами монастыря не было ни души, и Алесь скорым шагом дошёл до дворца Агеласта.

— К Максимиану, — сказал он слуге-привратнику.

За неделю пребывания в монастыре Алесь усвоил некоторые фразы и понял, что сказал привратник по-ромейски. А тот сказал то, что и ожидалось:

— Максимиан почивает.

Глядя в глаза привратнику, приказал ему:

— Я знаю. Максимиан ждёт меня. Веди.

Привратник повёл Алеся, минуя слабо освещённую внутреннюю колоннаду с колоннами, возможно, из порфира и зелёного мрамора, а затем по мраморной лестнице на второй этаж, и остановился у дверей в покои Максимиана.

— Жди здесь. Спи!

Для верности своего гипнотического действия посмотрел в ещё открытые глаза привратника — и тот смежил веки; колени ромея подогнулись, а потому пришлось поддержать его, укладывая на мраморный пол.

Отворив тяжелую дверь, Алесь услышал возмущённый крик. Максимиан, сидевший за столом, вскочил и заорал на вошедшего. Рядом со столом стояли раскрытые сундуки.

— Кажись, во время пришёл, — сказал вслух Алесь, причём по-русски.

Максимиан, здоровой детина, был и повыше и поплечистее. Углядев совершенно незнакомое лицо, он схватил со стола кривую саблю и, рыкнув аки лев, бросился на наглеца.

Всю злость, накопившуюся в душе за время рабства, Буйнович вложил в удар, который располовинил злодея. Вытер саблю, вложил в ножны. Достал из-за пазухи, как оказалось, ненужный мешок. Мешки навалом лежали рядом с открытыми сундуками. В сундуках мерцали золотые монеты и драгоценные изделия из золота с камнями.

Набив два мешка, с сожалением глянул на остаток камней и драгоценностей в сундуках и направился к выходу. Перешагнул привратника, спящего за дверью. Какая-то женщина из домочадцев поднималась по лестнице. Восприняв повеление мужчины, она села на мраморные ступени и уснула.

* * *