Грёзы о Земле и небе (сборник)

Кстати о машинах, в частности, о машине времени. В сотнях литературоведческих книг и статей пальма первенства в «изобретении» машины времени отдается безраздельно Герберту Уэллсу. Не умаляя заслуг этого действительно крупного писателя-фантаста, все же припомним: роман «Машина времени» опубликован впервые в 1895 году. Однако более чем за полстолетия до этого появился роман Александра Вельтмана «Предки Калимероса. Александр Филиппович Македонский» (М., 1836. Т. 1, 2). Главный герой этого произведения путешествует в глубокую древность тта «гиппогрифе» — машине времени!

Продолжая мысль об «инженерной оснастке» в научно-фантастических произведениях прошлого столетия, отметим богатство вымысла, качество прогнозирования у наших соотечественников. Именно они, заглядывая в завтра, увидели в нем и централизованное снабжение городов горячей водой, и поселения на дне моря, и парашюты, и крылатые «воздушные дилижансы», и водолазное снаряжение, и бунт машин против их создателя — человека, и даже, увы, использование отравляющих боевых газов и всеразрушительных бомб наподобие термоядерных. Однако сама по себе вся эта «машинерия» не играла решающей роли в создании художественного образа будущего — в отличие, например, от фантастики западной. На первое место ставились проблемы социальные, все та же мечта о благоденствии всеобщем, всечеловеческом. Так, один из родоначальников НФ не только в русской, но и в мировой литературе, философ и энциклопедист Владимир Одоевский размышлял в «Психологических заметках»:

«При всяком происшествии будем спрашивать самих себя, на что оно может быть полезно, но в следующем порядке:

1-е, человечеству,

2-е, родине,

3-е, кругу друзей или семейству,

4-е, самим себе.

Начинать эту прогрессию наизворот есть источник всех зол, которые окружают человека с колыбели. Что только полезно самим нам, то, отражаясь о семейство, о родину, о человечество, непременно возвратится к самому человеку в виде бедствия».

Если составить достаточно полную антологию русской фантастики XIX века, то в ней, к удивлению многих, заблистают имена Льва Толстого и Достоевского, Гоголя и Гончарова, Некрасова и Короленко. Весьма заметно будет и присутствие деятелей революционного движения, подхвативших мечтания декабристов, — Н.Г. Чернышевского, М.Л. Михайлова (автора первой в мире научной утопии, обращенной в прошлое: «За пределами истории (За миллионы лет)», Н.А. Морозова, А.А. Богданова. Подобная антология в любой из западных литератур составилась бы из писателей лишь второго и даже по преимуществу третьего «эшелона»… И опять парадокс: до недавнего времени исторический приоритет в развитии жанра НФ безраздельно отдавался нашими литературоведами Западу. Лишь после выпуска издательством «Молодая гвардии» двух вышеназванных сборников «Взгляд сквозь столетия» и «Вечное солнце» появилась возможность (и необходимость!) воздать должное и нашим соотечественникам. Загадка разгадывается, как и в случае с замалчиванием «фантазий» Циолковского, просто, только на сей раз тексты не переиздавались порою более столетия. В то время как произведения того же Г. Уэллса переизданы в России, начиная с начала нашего века, около 500 раз (включая 9 собраний сочинений!), а критическая литература о его творчество приближается у нас к тысяче названий. Поневоле припоминается горестное сетование Николая Михайловича Карамзина: «Мы никогда не будем умны чужим умом и славны чужой славою: французские, английские авторы могут обойтись без нашей похвалы; но русским нужно по крайней мере внимание русских».

3

Знал ли скромный преподаватель арифметики и геометрии в начальном училище Боровска русскую фантастику? Безусловно. Еще юношей он целых три года провел, занимаясь самообразованием, в Москве, в Румянцевской и Чертковской библиотеках. Сюда, в книжные хранилища неукоснительно доставлялось по одному экземпляру всех изданий, выходящих в России. Так что будущему ученому и фантасту было из чего выбирать.