Грезы об Эдеме

Замечание Беккера подводит нас к осознанию того, что, конкретизируя Таинство, мы принижаем его и самих себя. Наши боги съеживаются, так как мы оказались слишком маленькими. Чтобы воссоздать правильное отношение к богам, нам следует признать их автономию и понять, можем ли мы отслеживать их герменевтические изменения. Юнг отмечал, что, покинув Олимп, боги попали в наш кишечник, и результатом их отвержения становятся наша социопатия и душевные болезни:

Мы думаем, что можем поздравить себя с тем, что уже достигли такой высокой степени ясности, вообразив, что оставили всех этих призрачных богов далеко позади. Однако позади нас остались лишь вербальные выражения, а не психические факты, свидетельствующие о рождении богов. Мы по-прежнему находимся в их власти в той же мере, в какой они до сих пор находятся на Олимпе. Сегодня они называются фобиями, навязчивыми состояниями и т. д., то есть невротическими симптомами. Боги превратились в болезни; Зевс теперь правит не Олимпом, а солнечным сплетением, вызывая поразительные заболевания, о которых можно узнать в кабинете врача, или же нарушения работы мозга у политиков и журналистов, которые невольно распространяют эпидемии психических расстройств на весь мир⁸³.

Юнгианская психология сохраняет ощущение трепетного благоговения перед Таинством и вместе с тем стремится к такой практической деятельности, которая позволяет следовать воле богов и сохранять связь с глубочайшими таинствами Другого. Этот Другой одухотворяет природу и создает наши сновидения, то есть содержание, которое мы никогда не сможем полностью постичь и вместить в себя. Иначе Другой просто не был бы настоящим Другим, не был бы настоящим Таинством.

Трагедия западного мира заключается в том, что боги ушли в потусторонний мир. Мы все это знаем, но все-таки боимся сказать об этом. Поэтому мы пытаемся еще раз наполнить энергией старые образы, а значит, еще больше удалиться от Таинства. Мы отчаянно ищем богов или, стремясь унять боль, вызванную их потерей, спасаемся бегством, страдая фобиями и пагубными пристрастиями, а также попадая в зависимость от других людей. Мы ищем спасения в образе Доброго Волшебника. Вместе с тем, по иронии судьбы, наша жизнь всегда устроена так, что мы уклоняемся от встречи с Другим, либо избегая близких отношений, либо пренебрегая возможностью осознания. В. X. Оден заметил:

Мы скорее погибнем, чем изменимся.
Мы скорее умрем от страха,
Чем позволим распять себя на кресте повседневности
И позволим умереть нашим иллюзиям⁸⁴.

Почему? Как гласит одно из положений программы «Двенадцать шагов»: «То, чему мы сопротивляемся, следует преодолеть». Несомненно, причиной является наш вездесущий страх, который ограничивает нас и заставляет навязчиво воспроизводить прежние способы мышления и действия. «Дух зла, — пишет Юнг, — это страх и отрицание, это враг, который противостоит жизни в ее борьбе за вечное продолжение»⁸⁵. Только экзистенциальное мужество может позволить нам понять себя, повысить свою значительность в отношении к безмерной вселенной.

Хватит ли у нас отваги, чтобы совершить свое странствие? Сможем ли мы прорваться через воображаемые рамки своего окультуривания и своих комплексов? Эти вопросы обескураживают нас, и ответы на них определяют наше психическое здоровье. Вот что говорит об этом Юнг в автобиографии: