Грезы президента. Из личных дневников академика С. И. Вавилова

Роль Лазарева в судьбе Вавилова огромна: выбрав ранее под влиянием Лазарева своей научной специальностью именно оптику, Вавилов, благодаря Лазареву же, в послереволюционном хаосе вновь стал физиком. При этом сам Вавилов к Лазареву относился очень неоднозначно, чаще негативно. Вот несколько цитат из дневника 1913–1916 гг. «П. П. [Лазарев] – это, кажется, одно недоразумение, он не физик, не врач, а просто неведомо что» (26 апреля 1913). «Никак я не могу решить, кто же П. П. В нем есть несомненная „талантливость“ (отдельные слова и мысли), но и много самой печальной дряни» (31 июля 1913). «…необходимо будет освободиться от П. П. и начать работать либо за границей либо в другом городе» (8 января 1914). «…наконец все раскусили, что такое П. П. // 1) Это, безусловно, не физик ‹…› 2) Это отвратительный, бесхарактерно-самодержавный человек. ‹…› это что-то неврастеническое, несчастное, а иногда и противное. // ‹…› у меня останется очень скверный паспорт – моя работа, в которой выражается благодарность и проч. (вообще каждения) meinem hochverehrten Lehrer Herrn Prof. P. Lasareff![210]» (7 марта 1914). «Был у Лазарева – больной человек…» (27 января 1916). «Судьба устроила очень нелепо, под фирмою Лебедева кинувши меня в объятия П. П. Лазарева. Скверная история» (11 августа 1916). «Получил сегодня письмо от Лазарева. Пишет, что представил меня кандидатом на премию Мошнина. Подкладка этого представления довольно ясна, но перспектива в будущем заниматься физикой в стиле П. П. незавидная» (13 октября 1916). «Лазарев устроил мне золотую медаль [Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии]. Скверно, это ко многому обязывает» (28 октября 1916). «Два дня подряд видался с Лазаревым. Берет отчаяние. Больной, больной человек и наша московская физика разрушена» (15 декабря 1916).

Помимо преподавания в МВТУ, Вавилов также сразу устроился на работу и в Московский университет: сначала рядовым преподавателем в общем физическом практикуме, затем, после сдачи магистерских экзаменов весной 1919 г. и утверждения приват-доцентом, начал читать лекционные курсы по фотохимии, позднее по абсорбции и дисперсии света.

С осени 1920 по 1929 г. Вавилов преподавал физику еще и в Зоотехническом институте, со временем став там заведующим кафедрой физики. Именно в Московском высшем зоотехническом институте Вавилов получил звание профессора – уже в 1920 г.

В феврале 1920 г. в образованном из рентгеновской лаборатории Лазарева Институте биологической физики Наркомздрава Вавилов занял свой первый в жизни административный пост – заведующего отделом физической оптики. Там в следующие несколько лет были выполнены и все экспериментальные работы Вавилова.

Многолетняя послереволюционная разруха, невозможность приобретать современное оборудование вынуждали обходиться минимумом возможного. «Сергея Ивановича часто можно было встретить в мастерской за токарным станком, где он вытачивал нужные ему детали» (воспоминания П. А. Ребиндера, [Франк, 1991], с. 202). Хотя работа в нескольких местах и приносила какой-то заработок (имея и свои минусы – например, необходимость при неработающем общественном транспорте регулярно ходить пешком из конца в конец города), общая бытовая ситуация была очень тяжелой. После отъезда в 1918 г. отца за границу семья Вавиловых (мать, сестра Александра с двумя детьми и Сергей) была вынуждена «уплотниться» во флигель, в их большом доме разместили детский сад. Тем не менее с тяжелыми бытовыми условиями – инфляция, карточки на продукты, очереди, голод, острая нехватка дров зимой – как-то справлялись, в меру возможностей семье помогал и брат Николай, к тому времени уже именитый биолог.