Грезы Тадж-Махала

— Молчи! — ответила старуха. — Не болтай лишнего! Разве я тебе что-нибудь обещала? Я просто обмолвилась.

Она уже забыла, что при встрече с сыном желание рассказать о случае с Чанчал-кумари стало таким нестерпимым, что она невольно выдала себя.

— Ты говоришь, чтобы я замолчал, — продолжал сын, — а что, если я не замолчу?

— Да мне нечего и рассказывать, сынок.

— Ну, тогда не рассказывай.

— Пожалуй, только вот о случае с рупнагарской принцессой.

— Говорят, она очень хороша собой? Или это не правда?

— Это неправда — у девчонки слишком много спеси. О, Аллах! Нет, больше я ничего не скажу!

— Но какое мне дело до Рупнагара и до спеси рупнагарской принцессы?

— Гордость у нее непомерная, сынок. Бесстыдница ни во что не ставит самого падишаха Аламгира.

— Она ругала падишаха?

— Ругала? Нет, сынок, здесь кое-что похуже.

— Похуже? Может ли это быть?

— Не спрашивай меня больше ни о чем, я связала себя узами благодарности.

— Каким образом?

— Я приняла золотую монету.

— За что тебе ее дали?

— После того как был совершен этот грех, мне дали монету, чтобы я держала язык за зубами.

— Ну, хорошо. Тогда не говори мне ничего, но отдай монету.

— Что ты, что ты, сынок!

— А если не хочешь отдавать, расскажи, как было дело.

— Да что же рассказывать. Портрет падишаха… О, боже, боже! Все ясно и так…

— Она сломала портрет?

— Наступила на него ногой. О, боже, я нарушила клятву!

— Какое же здесь нарушение клятвы! Ты моя мать, а я твой сын. Мы ведем разговор между собой. Что в этом плохого?

— Но только смотри, сынок, никому больше не говори об этом.

— Ты сама должна понимать, что я буду нем как рыба.

Успокоенная этим обещанием, старуха с живописными подробностями рассказала сыну о том, как Чанчал-кумари раздавила ногой портрет Аурангзеба.

Дария-биби

Сына старухи звали Хизр-шейх. Он рисовал миниатюры. Проведя два дня с матерью, он уехал в Дели. Там у него была жена Фатима. Хиз Шейх рассказал жене все, что слышал от матери.

— Сейчас же ступай к Дарие-биби, — сказал он жене, окончив свой рассказ. — Скажи ей пусть сообщит эту новость бегум-сахебе[21]. На этом можно подзаработать.

Дария-биби жила в соседнем доме. В дом ее можно было проникнуть с черного хода, и Фатиме удалось пробраться к ней никем не замеченной.

Нет никакой необходимости знакомить читателей с Хизр-шейхом или Фатимой подробнее, но о Дарие-биби следует рассказать. Настоящее ее имя было Дарир-ун-ниса или что-то в этом роде, но никто ее так не называл, все звали ее просто Дария-биби. У нее не было ни отца, ни матери, была только старшая сестра да старуха тетка. В доме у них не было ни одного мужчины. Дарие-биби едва минуло семнадцать лет, к тому же она была маленького роста и по виду никто не давал ей больше пятнадцати. Красота ее была подобна едва раскрывшемуся бутону. Уст ее не покидала улыбка.

Сестра Дарии-биби умела отлично приготавливать сурьму и благовонные масла. На двуколке или на носилках сестры отправлялись в дома богатых людей и, продавая сурьму и благовония, зарабатывали себе на жизнь. Нередко с наступлением ночи бедным женщинам приходилось ходить и пешком. Дарие-биби удалось проникнуть даже в гарем падишаха, куда никто не имел доступа. Об этом мы расскажем потом.

Фатима передала Дарие-биби рассказ о Чанчал-кумари и сказала, что на нем можно заработать.

— Для этого нужно пробраться в гарем падишаха, а откуда мы возьмем пропуск? — возразила Дария-биби.

— Да ведь у тебя же есть пропуск, — напомнила ей Фатима.

Дария-биби открыла свою корзину и достала из нее какой-то листок бумаги.

— Ты права, — сказала она, повертев его в руках.

Дария-биби взяла немного сурьмы, захватила пропуск и направилась ко дворцу.

Девочка с рынка

Это снова я, Нур-Махал.

Вы только что прочитали о том, как стечение обстоятельств положило начало моей мести Аурангзебу. Я больше его не любила.

«Почему?» — спросите вы. Да потому, что ребенку прощается многое (если не почти все) за его молодость и красоту, ибо каждый ребенок — и девочка, и мальчик — очень красивы. Но кто, кроме Аллаха, да будет благословенно имя его, станет прощать расчетливого зрелого мужа, каковым Аурангзеб, свергая отца, уже был? Никто! А ведь я — всего лишь человек!

А еще я мать этого расчетливого мерзавца. Я испытываю стыд за своего сына. Подданные и соседи страшатся его. «Отцеубийца!» — говорят о нем они. Но говорят негромко, боятся. А уж напугать мой сын умеет!

Правда, он не знает, что против него ведет войну призрак его матери.

Но оставим на время Аурангзеба и перенесемся в те времена, когда он даже и не появился на свет. Я хочу рассказать вам историю своей любви. В ней вы найдете много поучительного. Ведь я оказалась удостоена самой великой любви на свете!

Но начать я хочу с тех времен, когда я только-только появилась на свет. Я хочу рассказать вам про Нур-Джахан, прекраснейшую из принцесс, достойнейшую из женщин. Немного позже я расскажу вам, почему мы начали именно отсюда.