Гриада

— Нет, вы видели, Пётр Михайлович! Колоссальная гора правильной геометрической формы! А какой чистый серебристо-голубой цвет!. Что бы это могло быть?…

— Я думаю, мы это вскоре узнаем, — отвечает академик, понизив голос. Югд подозрительно вслушивается в наш разговор, но, ничего не поняв (мы говорим на русском диалекте геовосточного языка), выходит в соседний зал, бросив оператору какое-то приказание. Оператор отключает телеаппарат.

Присматриваемся к оператору. На первый взгляд он ничем не отличается от тех гриан, которых мы встречали до этого, но при более внимательном наблюдении я замечаю, что, в отличие от Элца и Югда, которые держат себя высокомерно и уверенно, в поведении оператора чувствуется какая-то подавленность, а в глазах не горит тот огонь знания, который так красит уродливые лица гриан. Внимательно смотрю оператору прямо в глаза. Он быстро опускает их. Глаза у него, как у ребёнка: чистые и ясные. Впечатление такое, что по развитию он недалеко ушёл от новорождённого младенца. Оператор отворачивается к пульту и продолжает работать с поразительной быстротой, словно автомат, безошибочно ориентируясь в путанице приборов и деталей сложной радиосхемы. Его движения кажутся заученными, неосмысленными. Вероятно, это результат многолетней, однообразно повторяющейся практики.

— Друг, — говорю я, — нельзя ли снова включить телеприёмник?

Оператор пугливо осматривается по сторонам и отрицательно качает головой. Мы уже довольно свободно объясняемся с грианами с помощью маленьких аппаратов, сразу преобразующих слова геовосточного языка в грианские фразы. Я продолжаю допытываться:

— Почему нельзя?

Оператор смотрит на дверь зала, куда только что вышел Югд, и тихо роняет непонятные слова:

— Я не знаю почему… Мы, как в темноте. Нельзя нарушать великий распорядок жизни… иначе — ледяные пустыни Желсы…

— Что за великий распорядок жизни? — удивлённо спрашивает академик. — Какие ледяные пустыни?

Оператор молчит.

— А какой у вас общественный строй? — продолжает допытываться Пётр Михайлович.

— Я не знаю, что такое общественный строй, — бесстрастно отвечает оператор.

— Кто у вас управляет? — поясняю я вопрос академика. — Кому принадлежит власть?…

В это время в зал быстро входят Элц, Югд и несколько гриан. Они, вероятно, слышали последнюю фразу. Элц подозрительно смотрит то на меня, то на оператора. Последний дрожит от страха: я вижу, как побелело его лицо

— О чём он тебя спрашивал?

Югд берёт оператора за руку и пристально всматривается в его младенчески-невинные глаза.

Оператор ещё сильнее бледнеет и бессмысленно бормочет, тряся головой.

— О чём же?!

— Я не понял… не знаю… Какой-то общественный строй…

— Да-да, — вмешался я. — Я хотел спросить, какой общественный строй на Гриаде.

Элц подаёт знак, и Югд оставляет в покое несчастного оператора.

Гриане холодно рассматривают меня с ног до головы, словно видят в первый раз. Элц что-то говорит своим спутникам. Они забирают оператора и быстро уходят Остаёмся вчетвером: мы с Самойловым, Элц и Югд.

— Общественный строй? — медленно переспрашивает старик, думая о своём. — Кто у власти?…

Он кивает Югду, и тот включает экран, на котором возникает огромный сводчатый зал с роскошными ложами. В зале не менее трёх сотен таких же облезлых стариков, как Элц.

— Вот кто! — Элц выбрасывает указательный палец в сторону экрана.

— Избранники народа? — пытается уточнить Самойлов.

— Это Познаватели, потомки Хранителей Знаний, — отвечает Элц, и в глубине ею зрачков вдруг загорается злорадство.

— Объясните, пожалуйста, кого вы имеете в виду, — деликатно просит Пётр Михайлович. — Насколько мне известно, люди науки, как правило, далеки от административного честолюбия. У нас на Земле управление поручено специальным людям — избранникам трудового человечества. У вас же, по-видимому, техническая автократия?

Теперь недоумевает Элц.

— Гриада выполняет распоряжения Познавателей, — говорит он через некоторое время — Понятие «общественный строй» сохранилось лишь в нижних слоях информария *.

Я что-то ничего не понимаю.

— Это же просто… — академик напряжённо размышляет над словами Элца. — В ответе грианина заложен большой смысл… Скажите, нельзя ли побывать в вашем информарии? — обращается он к Элцу.

Грианин колеблется, но потом соглашается допустить нас в информарии.

— Только после того, как вас проверят в Секторе Биопсихологии, — добавляет он, обмениваясь с Югдом многозначительными взглядами.

Чувствую какой-то подвох, но Пётр Михайлович ничего не подозревает. Он уже загорелся желанием побывать в информарии.

— А эти гриане тоже потомки Хранителей Знаний? — спрашиваю я, указывая на молчаливых операторов, работающих в верхних ярусах Телецентра.

— А эти — поддерживает мой вопрос Самойлов, кивая головой на прозрачный просвет стены, где на дальнем конце «арены» видны фигурки гриан, монтирующих какое-то причудливое сооружение, напоминающее гигантского паука.

Элц враждебно меряет нас взглядом и ничего не отвечает.

…Ясно ощущаю, как незримо рассеивается мираж золотого века на Гриаде, который мы создали сами.

***