Гриада

– Все это мне уже известно, – перебил он нетерпеливо. – Я следил за твоими похождениями в электронные искатели. Виара указала мне тот сектор Фиолетового океана, куда вы направились с Джиргом. Лучше скажи, какой план бегства ты придумал.

Выслушав мой план, академик с сомнением покачал головой, но в конце концов признал, что лучшего в данном положении не придумаешь.

– Стоит попробовать, – заключил он. – Но ты забыл одну важнейшую деталь: удастся ли нам проскочить в выходной тоннель Трозы?

– В воронку? Я думаю, что гриане открывают ее строго периодически, может быть, каждый час. Нужно найти один из каналов и там поджидать открытия тоннеля.

– Нет, это не годится, – сказал Самойлов. – Так вот, слушай: выходной тоннель открывается шесть раз в сутки и то лишь по специальному коду, который хранится в Электронном Центре Трозы. Я случайно узнал этот код: Познаватели, несмотря на свое высокое развитие, довольно наивны, предполагая, что мы недалеко ушли по уровню развития от операторов Трозы. Поэтому я пользовался в Информарии полной свободой и доступом ко всем его сокровищам. Этот код хранится в пятьсот четвертом слое среднего яруса Информария. Я его знаю.

– Как же использовать этот код? – спросил я.

– Довольно просто: у тебя есть передатчик. Заложим шифр в генератор и излучим на промежуточный автомат, который расположен на крыше Кругов Многообразия. Тогда тоннель откроется, но ненадолго, всего на пять минут, так как в Электронном Центре это обнаружат и тотчас закроют тоннель. Мы должны вырваться из Трозы за эти пять минут.

– Понял, – сказал я, еще раз мысленно поблагодарив судьбу за то, что она опять свела меня с Петром Михайловичем.

…Резкий толчок прервал мой беспокойный сон.

– Вставай, за нами пришли, – услышал я шепот академика.

Я приподнял голову: в комнату входили Люг и два незнакомых служителя Кругов Многообразия.

– Следуйте за мной в Сектор усовершенствования, – без всяких предисловий предложил биопсихолог.

В Секторе усовершенствования состоялся довольно необычный разговор:

– Вы готовы приступить к эксперименту? – спросил нас Югд.

Академик хотел было выразить свое возмущение, но я бодро ответил:

– Да!

Самойлов удивленно посмотрел на меня, но я успокоил его взглядом.

Нас поместили в двух смежных лабораторных комнатах и велели ожидать. Я понял, что пришло время действовать. Случай благоприятствовал нам: в потолке лаборатории оказался овальный люк, вероятно вентиляционный. «Сколько времени в нашем распоряжении?» – лихорадочно думал я, прикрепляя к груди диск.

– Петр Михайлович, скорее идите сюда! Пора!

Академик что-то мешкал.

– Ну что вы там? – недовольно закричал я. – Скорей!

Наконец Самойлов показался в дверях.

– Давай передатчик! – сказал он.

Пока он настраивал аппарат, я тщательно запер наружные двери лаборатории.

– Теперь держитесь крепче за меня, – прошептал я Самойлову.

Волнение сжало горло. Мы крепко обхватили друг друга, я включил диск. Аппарат плавно и уже легче, как мне показалось, чем в первый раз, поднял нас к отверстию люка. Нам пришлось отогнуть несколько прозрачных планок, вращающихся в люке, чтобы пролезть в него. Удалось это нам с большим трудом. Мы очутились в широкой темной трубе. Куда она выведет нас? Мы поднимались все выше и выше, изредка скользя по ее гладким стенкам. Вдруг я довольно чувствительно ударился головой о твердую поверхность. Подъем прекратился. Оказалось, что тут канал изгибался под прямым углом. Сразу стало светлее: где-то далеко впереди забрезжил свет.

– Это непредвиденное затруднение, – пробормотал Петр Михайлович. – Диск тут не поможет.

– Скорее, скорее, – подгонял я академика, хотя видел, что это было излишне. – По-пластунски!

Я выключил диск и пополз, как ползали в старину наши предки на полях сражений.

Некоторое время в трубе слышны были лишь проклятия академика, он не привык передвигаться таким способом. «Скоро ли вернутся биопсихологи? – тревожно вертелось в голове. – Через час или через пять минут? Скорей бы кончилась эта проклятая труба!» Светлый круг впереди казался все еще бесконечно далеким. Я собрал последние силы и пополз еще быстрее. Академик отставал.

– Не сдавайтесь, Петр Михайлович! – подбадривал я его. – После отдохнем.

Он молчал и пыхтел как паровоз.

– Фу! Наконец-то! – выдохнул я с величайшим облегчением и осторожно высунул голову в отверстие. Сердце радостно забилось: люк выходил как раз к уступу здания Кругов Многообразия.

– Скорей! Ну, Петр Михайлович! – громко шептал я.

Академик еще полз где-то в темноте, метрах в десяти от меня. Я протянул руку в темноту и, нащупав Самойлова, рывком выдернул его на уступ. От напряжения он тяжело дышал и не мог выговорить ни слова.

– Где же автомат включения воронки? – тормошил я его.

– Там… подожди. Я сейчас, – и он опустился на уступ.

Я видел, что Самойлов побледнел, и понял, что ему будет трудно держаться за меня во время полета. Тогда я снял диск со своей груди и прикрепил его к академику. Потом для надежности привязался к ученому ремнем и крепко обхватил его за плечи. Диск снова понес нас по воздуху.