Грядет глобальное похолодание

Почти все русские лауреаты-физики были так или иначе связаны с созданием оружия массового уничтожения. Это можно понять. Здесь работали лучшие умы, людей ценили за подлинные таланты и заслуги. Истинным ученым предоставлялась возможность самореализоваться. В конечном же итоге они получали награды не за бомбы, а за теоретические разработки.

Величайшим событием мировой истории был выход человечества в космос. Пишут, что Нобелевский комитет хотел дать награду создателю и лидеру космонавтики — С. П. Королеву, но не смог добраться до этого гения из-за его засекреченности.

Премию за теорию иммунитета 1908 года получил И. Мечников. Последние годы жизни ученый работал во Франции, в институте Пастера, где и привлек внимание мировой научной общественности.

Величайшим ученым XIX–XX веков был И. П. Павлов. Его не обделили высшими наградами. В 1904 году он получил Нобелевскую премию за работы по физиологии пищеварения. Деятельный ученый не стал почивать на лаврах. Он возглавил еще одно направление — физиологию инстинктивной и высшей нервной деятельности. За более чем столетнюю историю этих премий лишь четверо получали премию дважды — М. Склодовская-Кюри, Л. Полинг, Д. Бардин и Ф. Сенгер. В области физиологии и медицины таковых нет. В этой области нет и лауреатов, повторно номинируемых на получение Нобелевской.

В некотором роде исключением стал И. Павлов. На второе получение, уже за изучение высшей нервной деятельности, его выдвигали дважды — в 1925 и в 1930 годах. Кандидатуру русского ученого поддерживали ведущие биологи мира, включая нобелевских лауреатов. Причина, побудившая Нобелевский комитет не присуждать Павлову вторично премию, заключалась, по-видимому, в отсутствии прецедентов в первой половине века по присуждению премии повторно в одной и той же области науки. Это случилось впервые в 1972 году. Добавлю также, что и сам Павлов, как Нобелевский лауреат, выступал в качестве номинатора. Когда комитет поинтересовался его мнением, кому следует присудить следующую премию, он выдвинул Л. Орбели за «работы по трофической и адаптивной роли симпатической нервной системы в деятельности различных органов, таких как нервно-мышечный аппарат, рецептивные органы и различные отделы центральной нервной системы». В этом же году он номинировал патофизиолога А. Сперанского за «работы по трофическим функциям нервной системы и ее роли при заболеваниях». Несмотря на огромный авторитет Ивана Петровича Павлова, ни один из номинантов премии не получил.

Показательна судьба еще одного гения русской науки — Александра Леонидовича Чижевского (более подробный разговор о его заслугах впереди). В 1920-х годах он создал гелиобиологию — науку о влиянии Солнца на биосферу и сферу социальной деятельности — ноосферу. Работы ученого во многом определили развитие медицины, биофизики, экологии, истории. Научную деятельность он сочетал с решением прикладных задач, разработав ионизатор воздуха. В 1940 году Американская национальная академия наук заслуженно выдвинула ученого на Нобелевскую. Одновременно в газете «Правда» появилась публикация о Чижевском с характерным названием «Враг под маской биолога». Авторитет ученого был таков, что со статьей лично ознакомился Сталин и вынес неопределенный вердикт — «надо еще посмотреть, враг ли он». В результате этой не очень четкой поддержки Чижевского на какое-то время оставили в покое, однако через два года все же репрессировали. Он выпал из поля зрения мировой науки. Особенно его и не искали, и ни одна организация, включая Нобелевский комитет, не выступила в защиту ученого.

Лидерами науки XX века были ядерная физика и генетика. Неудивительно, что между ними появились точки взаимопроникновения. Одной из них стало учение о факторах среды, вызывающих наследственные изменения — мутации. Способность рентгеновских лучей вызывать мутации была открыта в 1925 году русскими биологами Г. Надсоном и Г. Филиповым. Два года спустя это же явление переоткрыл американец Г. Меллер. В это время он работал в России, где, как ему казалось, условия для научных исследований были лучше, чем в Америке. Работал он в составе русского коллектива, используя накопленный нашими коллегами опыт. Главное, что ему удалось сделать, — не только подтвердить факт генетического влияния радиации, уже открытый, но и создать точные количественные методы регистрации этого эффекта. Когда в России начались массовые репрессии, Меллер счел за благо вернуться обратно в Америку, увезя материалы работ, выполненных совместно с нашими соотечественниками.